Хороший год

— Натали, разрешите предложить идеальный вариант для завершения чудесного дня.

Она искоса, настороженно посмотрела на него. До сих пор он вел себя вполне цивилизованно, но кто знает, что у него на уме. На поверку англичане далеко не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд. Она вопросительно подняла брови.

— Позвольте мне сесть за руль.

ГЛАВА 9

Это был третий приезд мистера Чена в Бордо, и с каждым разом город нравился ему все больше. Его неизменно пленяли элегантность и гармония зданий восемнадцатого века, рядом с которыми человек не чувствует себя букашкой; до чего же приятно смотреть на них после огромных башен из стекла и стали его родного Гонконга. Он любовался архитектурными и скульптурными шедеврами — площадью Биржи, эспланадой Кенконс, Гран-театром, фонтанами и статуями, — он упивался величавостью широкой, гладкой, медлительной Гаронны. Напоминая себе, что в жизни каждого мужчины должно быть место и для отдохновения, Чен начал ценить и другие, не столь широко рекламируемые достоинства Бордо — например, диковинно одетых молодых дам, фланирующих по глухим закоулкам старого города. Вообще говоря, мистер Чен уже подумывал о том, чтобы почаще сюда приезжать — хотя бы дважды в год.

Ему был свойствен азарт любознательного путешественника и, тщательно готовясь к очередной поездке, он среди прочего обнаружил, что именно в Бордо состоялся первый во Франции теннисный матч; что не кто-нибудь, а романист Франсуа Мориак придумал выражение "аристократы пробки", называя так французских, английских, ирландских, немецких и швейцарских грандов виноделия; что их самые первые погреба строились здесь, возле реки, на набережной Шартрон.

Именно тут, где улица Рамоне упирается в набережную Шартрон, мистер Чен велел водителю такси остановиться. Надо прогуляться, решил он, прохладный речной воздух освежит его и придаст новых сил для намеченных дел. С банком Чен уже договорился. Осторожно намекнул кое о чем клиентам. Теперь оставалось лишь надеяться, что цену запросят не умопомрачительную.

С набережной он свернул на Ксавье-Арнозан — широкую, обсаженную деревьями улицу с изящными домами — и увидел, что остальные участники уже съезжаются. Он ускорил шаг и догнал всю компанию у ничем не примечательной двери. В мягком полумраке вестибюля уже собралась небольшая группа людей азиатской наружности, в традиционных для бизнесменов темных костюмах и неброских галстуках; каждый из гостей кланялся, обменивался рукопожатием с хозяином — высоким французом в твидовом костюме отличного, явно лондонского пошива — и вручал ему визитную карточку. Общим для всех языком служил английский, с самыми разными акцентами. Предметом же общего интереса было вино.

— Это не заурядная дегустация, — объяснял француз. — Да вы, вероятно, уже и сами заметили кое-что необычное. — Он смолк, отбрасывая упавшую на лоб после бесчисленных поклонов седеющую прядь. — Как правило, дегустация лучших сортов бордо проходит sur place[88], там, где собран виноград. В нашем же — я бы сказал, уникальном — случае виноградник слишком мал, необходимых — вернее, вообще никаких — удобств нет. Ничего, кроме, разумеется, винограда. — Он оглядел сосредоточенные лица собравшихся и покачал головой: — Мы не можем пригласить вас даже в маленький ch^ateau — его нет и не предвидится: слишком драгоценна та земля, чтобы возводить на ней здание из кирпича и бетона. Потому дегустация и проводится здесь, в Бордо.

Бизнесмены дружно, как по команде, закивали черноволосыми головами.

— А теперь, господа, прошу следовать за мной.

И он зашагал впереди процессии по узкому коридору, увешанному портретами сурового вида мужчин, черты лица которых скрывала пышная растительность, столь модная в девятнадцатом веке. Ухоженной рукой с отполированными ногтями француз повел в сторону полотен и с улыбкой пояснил:

— Знатные предки.

Бизнесмены дружно заулыбались в ответ.

Они пришли в дегустационный зал, маленький и плохо освещенный; большую часть пространства занимал длинный полированный стол красного дерева. На нем выстроились ряды сверкающих бокалов, серебряные подсвечники с горящими свечами и три открытые бутылки без этикеток, но с загадочными каракулями мелом по стеклу. На концах стола уже стояли изысканные медные crachoirs[89] — чтобы потом, в ходе дегустации, сплевывать туда вино.

Поправив манжеты рубашки, и без того выступавшие из рукавов ровно настолько, насколько надо, и стиснув на груди руки, француз слегка нахмурился, подчеркивая важность того, что он собирается сказать.

— Как вам всем известно, эта дегустация проводится исключительно по приглашениям, в наш узкий круг входят международные покупатели лишь высочайшего уровня, cr`eme de la cr`eme[90]. — Все присутствующие склонили головы, выражая признательность за комплимент. — Иначе говоря, только те, кто в состоянии оценить необычайные достоинства этого изумительного вина.

Словно по приказу глаза покупателей обратились к трем стоящим на столе бутылкам.