Хороший год

Подняв бокал, он окинул взглядом всех собравшихся за длинным столом, поставленным под платаном у входа в ресторан. Когда Фанни узнала, что Чарли и Кристи приезжают на выходные из Лондона, она предложила закрыть свое заведение для прочих посетителей и собственноручно приготовить для друзей фирменное блюдо: первое осеннее cassoulet[203]. Судя по количеству приглашенных, Фанни считала, что для успеха cassoulet необходимы два условия: побольше друзей и, конечно же, хорошая погода. Лучшей погоды нельзя было и желать: к концу октября настало образцовое бабье лето. Утром и ночью было прохладно, а днем тепло, но не жарко, поэтому обедать на воздухе было одно удовольствие.

Тем не менее уже после легкой закуски (главное блюдо было еще впереди), а именно перепелиных яиц с tapenade, brandade de morue[204] на поджаренных хлебцах и сырых овощей, гости начали стягивать с себя пиджаки. За столом сидело семейство Руссель в полном составе, включая дочь и пса Тонто. Мадам Паспарту, в ослепительном бордово-золотистом осеннем наряде, пришла вместе с сердечным другом Морисом; своей бритой головой, серебряной серьгой в ухе и покрытыми татуировкой предплечьями он сильно выделялся среди местных управляющих банков, куда менее подверженных веяниям моды. Фанни также пригласила своего шеф-повара с женой и, чтобы набралась ровная дюжина, юного поваренка Ахмеда.

Выслушав Макса, Чарли снова повернулся к чете Руссель с намерением еще раз попытаться раскрыть Клоду кое-какие существенные особенности английского языка.

— У нас в английском нет полов, — объяснил он, — никаких ваших le и la[205], это сильно облегчает жизнь. Plus facile[206].

— Нет полов... — задумчиво повторил Руссель. — Зато много крикета, non?

Пускай себе блуждают в дебрях английской грамматики, решил Макс и, уловив аппетитный аромат, двинулся в кухню; Кристи и Фанни только что вынули из духовки толстостенную глиняную миску размером с тележное колесо и водрузили ее на стол. Содержимое миски было скрыто под золотистой корочкой из хлебных крошек.

— Voilà, le vrai cassoulet de Toulouse[207], — объявила Фанни.

Макс с улыбкой смотрел на нее. Ни одна другая женщина на свете не способна выглядеть желанной в нелепых кухонных рукавицах, думал он. Фанни сдернула рукавицы и пригладила волосы.

Макс нагнулся к миске и вдохнул великолепный густой аромат, энергично намекавший на обилие в блюде холестерина.

— Боже, как вкусно пахнет. Что ты туда положила?

— Белые бобы, утку, чесночную колбасу, солонинку, — на пальцах перечисляла Фанни, — баранью грудинку и лопатку, утиный жир, молодой репчатый лучок, свиную корейку, saucisses de Toulouse[208] — это обязательно, — помидоры, белое вино, чеснок, кое-какие травки...

— Макс, хватит слюнки пускать, — вмешалась Кристи. — Лучше помоги. — Она протянула ему рукавицы, которые сбросила Фанни. — Выноси осторожно. Блюдо очень тяжелое.

Появление на столе миски было встречено дружными аплодисментами. Кристи, как гость из дальних краев, была удостоена чести торжественно взрезать корочку, из-под которой, вырвавшись на волю, облегченно пыхнула струйка душистого пара. Гости стали передавать друг другу наполненные тарелки, отпили по глоточку вина и очень его одобрили, после чего подняли бокалы за здоровье поварихи, и под платаном воцарилась тишина.

Первой обрела дар речи мадам Паспарту. Осмелев после второго — или третьего?.. — бокала, она перегнулась через соседей и легонько похлопала Макса по плечу.

— Ну? — мотнув головой в сторону Кристи и Чарли, нетерпеливо поинтересовалась она шепотом, который был слышен всем собравшимся за длинным столом. — Когда же они объявят о главном?

— Полагаю, они пропускают вперед вас с Морисом.

Мадам Паспарту осеклась и даже возмутилась. Морис, как загипнотизированный, не отрывал глаз от своей тарелки.

Тогда Макс обратился к сидевшему напротив Чарли:

— Слушай, мадам страстно желает знать, честные ли у тебя намерения.

Его смелость была вознаграждена: Кристи зарделась, а Чарли расплылся в улыбке. Тут и перевод не понадобился.

Только часов в пять повеяло вечерней прохладой, и гости начали расходиться. Натянув свитеры, Кристи с Чарли пошли прогуляться по винограднику. Остальные тоже двинулись прочь — кто в деревенское кафе, чтобы прийти в себя после обильной трапезы; кто домой, чтобы там, у телевизора, дать отдых желудку или, как Руссель, соснуть перед ужином. Распрощавшись со всеми, Макс вернулся в ресторан. Развел в кухонном очаге огонь и поставил диск с записью Дианы Кролл — подарок Фанни на память об их первом танце на деревенском празднике. Глядя на груды посуды и мусора после недавнего обеда, он уже закатывал рукава, как вдруг за спиной раздались шаги, и в ту же минуту Фанни обвила его сзади руками.

Макс откинул голову назад, чтобы услышать ее шепот:

— Боюсь, помыть посуду тебе не удастся.

— Вот как?

— Ага. Займешься кое-чем получше. Он повернулся к ней лицом:

— Тогда мы можем потанцевать.

Ее руки медленно скользнули по его спине вверх.

— Хорошо. Для начала...