Хороший мальчик

– Но с ребристым узором есть проблемы.

– Это трагедия.

– Кажется, я знаю почему. Когда ты переходишь с лицевой вязки на изнаночную, надо сдвинуть нить, прежде чем продолжать. Эти лишние петли появляются, когда она находится не там, где надо. Когда будешь делать лицевой узор, нить должна быть сзади, а когда изнаночные – спереди.

– О, – медленно говорит она. – Можешь показать?

– Конечно. Но мы же это исправим, да?

– Разве это возможно?

– Все можно исправить. – Я беру вязание и снимаю его со спицы.

Она ахает и хватается за сердце.

– Боже мой, ты в порядке?! – визжу я, совсем не как медсестра.

Девушка показывает трясущимся пальцем на вязание.

– Ты только что… это убила.

– Нет, не убила. – Я тяну за нить, и петли начинают исчезать.

– Черт… – Всхлипнув, она закрывает глаза ладонями. – Ты все распустишь. У меня недели на это ушли.

– Нет… слушай! Если хочешь хорошо вязать, надо научиться распускать.

Она выглядывает из-за ладони одним глазом.

– Не могу смотреть. Это как… жуть какая-то! Везде кровь и кишки.

– У тебя есть имя? – спрашиваю я, быстро двигая руками. Мне требуется около шестидесяти секунд, чтобы распустить все плохие петли и надеть оставшиеся обратно на спицу.

– Лейла, – говорит она из-под ладоней.

– Смотри, Лейла. Видишь? Ты потеряла только сантиметр вязания. – Я возвращаю его ей.

– Ого. – Девушка переворачивает его в своих руках. – Ладно. Прикольно. – Она берет другую спицу и провязывает две петли. – А теперь объясни мне, что значит «сдвигать нить».

Я ей показываю.

– А теперь, с нитью спереди, изнаночная вязка.

Она медлит.

– У тебя получится. – Я изображаю верное движение и произношу стихотворение, с помощью которого училась вязать: – Через дверь войди, шарф возьми…

Она продевает спицу в петлю и захватывает нить.

– И выйди обратно очень аккуратно.

– Гребаный мой бог, – говорит она, косясь на спицу. – Ничего хуже не слышала.

– Зато работает. Где благодарность? Теперь сдвинь нить назад и вяжи.

Так она и делает. Проходит несколько минут. Девушка поднимает к свету вязание и радуется.

– Как настоящий ребристый узор!

– Потому что это он и есть.

Мы еще какое-то время обсуждаем вязание, и я удивляюсь, когда сестра Хэйли похлопывает меня по плечу и говорит, что время вышло.

– Встречаемся в коридоре, – сообщает она.

– Спасибо, – говорит Лейла. – Я не узнала твое имя.

– Джесс. Удачи с… это будет свитер? – спрашиваю я, хотя по размеру маловато для этого предмета одежды.

– Шапка, – отвечает она, и форма приобретает смысл.

– Это для младшего брата. Он обожает Гарри Поттера, а это цвета Гриффиндора. Подарок на Рождество.

– О! Как здорово. Он будет в восторге. И ты почти закончила. Шапка будет готова задолго до Рождества.

Она поднимает на меня усталые глаза.

– Надеюсь, – говорит она, взглядом заставляя меня посмотреть в сторону. – С четвертой стадией могу и не дожить до праздника.

И вот так просто у меня внутри все рушится.

Тело продолжает двигаться по инерции. Я беру ее руку и мягко сжимаю. Называю по имени, смотрю в глаза и говорю, что буду думать о ней. Затем беру сумку с пластилином и выхожу за дверь.

В коридоре уже собралась половина студентов. Они склонились над планшетами, записывая наблюдения. Когда я встаю рядом с Вайолет, она указывает «кровоподтеки с внутренней стороны руки».

Она замечает, что я смотрю через плечо, и вскидывает голову, прижимая планшет к груди.

– Какого черта? Ты что, списываешь?

Конечно, нет. Но только сейчас я вспомнила, что должна была провести наблюдения.

Я облажалась. Опять.

Осознание этого – вторая бомба, взрывающаяся в моей груди. И хотя сестра Хэйли еще не вышла, я поворачиваюсь и иду по коридору, направляясь к лифтам.

– Куда ты пошла? – зовет меня Вайолет. – Занятие еще не закончилось.

Я даже не оборачиваюсь. Не могу, потому что по лицу бегут слезы.

Заходя в лифт, я не могу вспомнить, почему вообще захотела этим заниматься. Мало того, что в медшколе сложно, так еще и после ее окончания меня ждут печальные вещи. Все, кого я оставила в отделении, подготовлены лучше меня. Никто из них не сбегает отсюда.

Не изменяя привычке, я еду на метро к брату. Это мое убежище. Когда самодовольство Вайолет меня доводит, я прячусь в квартире на побережье.

В поезде я открываю перед лицом учебник и прячусь за ним, пока слезы не перестают течь.

Бедный ребенок, вяжущий братику шапку в октябре на случай, если она не доживет до декабря.

Почему?

Капризы можно понять

Джесс

Джейми еще не вернулся с работы. Я захожу в квартиру с помощью запасного ключа, который он мне дал. Он написал, что я могу начать готовить ужин, если хочется. Хотя я не горю желанием, все равно это делаю. Они с Уэсом любезно позволяют приходить к ним через день и есть их еду, так что я могла бы тоже внести посильный вклад.

Жить без денег хреново. Мой банковский счет похож на фильм ужасов: я не могу без крика смотреть на баланс. Студенческие кредиты, которые я взяла, позволяют тратить определенную сумму денег, но я очень экономно расходую эти средства, покупая только самое необходимое.