«Хороший немец – мертвый немец». Чужая война

Шофер кивнул, потом внимательно посмотрел на бледного майора в салоне, незнакомого разведчика в странном маскхалате рядом с ним и слегка приподнял правую бровь. Но ничего не сказал — молча дал по газам, и грузовик, объехав замершую легковушку, покатил дальше по направлению к Брошкам.

— Плохо дело, — сказал Грау, как только опасность миновала, — кажется, он нам не поверил. Сейчас доберется до деревни и поднимет на ноги всех своих. Надо немедленно сматываться.

— А что с пленными делать будем? — спросил, появившись из кустов, Отто Шмидт.

— Берем с собой, — решил Грау.

— Обоих? — удивился опытный фельдфебель. — Может, водителя лучше сразу прирезать? Зачем он нам? Ценности не представляет… К тому же он какой-то неспокойный, прыткий очень — чуть было не вырвался…

— Нельзя, — покачал головой лейтенант, — прятать тело нам некогда, а если русские найдут его, то сразу поймут, в чем дело. И перекроют все дороги, да еще лес станут прочесывать. А так будут искать майора и его водителя — может, они бросили разбитую машину и решили добраться до Брошек пешком. Тут вроде бы недалеко…

Шмидт кивнул, признавая правоту лейтенанта. И вся группа двинулась в обратном направлении, но уже в другом боевом порядке. Впереди шел, показывая дорогу, лейтенант Грау, за ним — Дормен с рацией, потом пленники в сопровождении Шмидта и Хоненбрайна, и уже после них — Макс, чьей главной обязанностью стало смотреть назад — не появились ли преследователи…

Двигались они быстро — насколько позволяла заболоченная местность и густой лес. При этом пленного майора приходилось чуть ли не тащить на себе — от страха тот едва переставлял ноги. Шедший за ним Шмидт постоянно подгонял майора командами «шнель, шнель, русишен швайн!» и толчками в спину, но это мало помогало — пленник весь вспотел и быстро запыхался. Он, очевидно, более привык сидеть за канцелярским столом, чем бегать по заболоченному лесу. Майор то и дело спотыкался и падал на колени, а то и вовсе валился кулем на землю от слишком сильного толчка фельдфебеля…

Прифронтовая чаща не раз становилась мишенью для артиллеристов как русских, так и немецких, поэтому представляла собой довольно серьезное препятствие, тем более для неподготовленных людей. Деревья были повалены, тропинки засыпаны срезанными еловыми ветвями и толстыми березовыми сучьями, воронки от снарядов и мин попадались буквально через каждые пять метров. Их приходилось обегать стороной — в глубоких ямах стояла холодная дождевая вода…

Через двадцать минут майор окончательно выбился из сил и упал на землю. Задыхаясь, он стал ловить широко открытым ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Из горла пленника доносился какой-то сдавленный хрип. Макс подошел и с трудом разобрал: «Не… могу я… бежать… дальше…» Сержант держался намного лучше — хоть и был ранен, но бежал довольно резво, ни разу не затормозил и не упал.

Лейтенант Грау приказал остановиться и устроить для майора небольшой отдых — а то ведь не дойдет. Сам же пошел назад — смотреть, не началась ли погоня. Но все пока было тихо. Пленных усадили под толстой сосной, караулить поручили здоровяку Рудди Хоненбрайну. Шмидт и радист Дормен отошли чуть в сторону — спокойно покурить и поговорить.

Макс выбрал минутку и приблизился к пленникам. Сержант казался мрачным, его лоб был рассечен, но страха в глазах не наблюдалось. Майор же смотрел на него испуганно и заискивающе. Макс присел на корточки рядом со штабником.

— Не убивайте меня, пожалуйста, — пролепетал трясущимися губами майор, — я вам все расскажу. Я из штаба дивизии, много чего знаю. У меня имеются ценные сведения…

— Вот гнида, — смачно выругался сидевший рядом сержант и зашевелил руками, стараясь избавиться от веревок. — Придушил бы тебя сейчас, чтобы не болтал лишнего…

Майор испуганно взглянул на своего подчиненного и отодвинулся подальше.

— Я могу быть вам полезным, — снова обратился он к Максу. — И вообще — я давно мечтал перейти на сторону Германии и служить Великому Рейху.

— Ты же, товарищ майор, член партии, как же будешь служить Гитлеру? — зло спросил сержант. — Фрицы партийных первыми в расход пускают…

— Меня заставили вступить в партию! — взвизгнул майор. — Я не хотел, честно слово, но мне приказали. Вы же понимаете, — снова заискивающе обратился он к Максу, — ослушаться я не мог, меня бы ту же расстреляли как предателя и врага народа…

— А сейчас ты кто? — с презрением произнес сержант. — Предатель, враг народа и есть. Сволочь проклятая! Эх, добраться бы мне до тебя, прикончил бы своими руками…

Майор еще больше испугался и постарался отодвинуться от своего бывшего водителя как можно дальше. Хоненбрайн с интересом наблюдал за диалогом. Слов, конечно, не понимал, но общий смысл улавливал.

— Чего хочет этот русский? — обратился он, кивнув на майора, к Максу.

— Хочет жить и служить Великой Германии, — пожав плечами, ответил Макс. — Все, как обычно, ничего нового.

— А тот, второй?

— Убить первого, чтобы он не мог выдать нам свои секреты.

— Хороший солдат, — одобрительно заметил Рудди, — и настоящий мужчина. Можно сказать, герой…