Хороший, плохой, Рамси (СИ)

Речь Рамси была отрывистой и прямой. Джон посмотрел на него молча еще немного и вдруг устало потер переносицу, зажмурившись. Когда он открыл глаза, его веки показались Рамси еще более припухшими.

– Мне и правда не нравится это все, Рамси, – негромко сказал Джон, первый раз за весь разговор назвав его по имени. – Какие-то вещи, люди, которые делают эти вещи, и то, что я не знаю о чем-то – или знаю. И когда я слушаю тебя, мне кажется, в твоих словах есть доля правды. Не во всех, конечно, но в тех, которые касаются моих отстраненности от ситуации и, возможно, излишней снисходительности. Я стараюсь не судить людей, а если и судить – то по их поступкам. Но, может быть, мне действительно стоит уделять каким-то поступкам больше внимания. Не только твоим, – он говорил все равно не так, как будто собирался передумать и даже допускал такую возможность, но это было неважно.

– Подожди, ты что, думаешь, я осуждаю тебя, Джон Сноу? – Рамси приподнял толстую бровь, снова откидываясь назад. – Нет. Нет, я понимаю тебя, отлично понимаю. Ты стреляешь меня и этим избавляешься от фактора потенциальной угрозы, получаешь показательную поддержку и улучшаешь дисциплину. Меня-то некому защитить, Джон Сноу, а ты действительно умный, вот в чем дело. И я согласен с тобой. Знаешь, – он закинул ногу на ногу так естественно, как будто его руки не были связаны, – я бы тоже на твоем месте не связывался с такой семьей, как у вольного народа. И никогда бы не взял вольную себе в девочки. Но мы все равно должны работать с кем-то и стрелять кого-то. Этот кто-то всегда должен быть. Вчера – они, сегодня – я, и мне нечего жаловаться. Так что не думай, что я тебя отговариваю или вроде того. Я соглашаюсь с тобой и не боюсь смерти – просто хочу, чтобы ты перестал врать мне обо всем этом.

Рамси думал, что Джон скажет хоть что-нибудь в ответ на это, но тот молчал, просто и нечитаемо глядя на него.

– Все в порядке, у всех свои первопричины это делать, Джон. И свои цели, – невозмутимо продолжил Рамси. – У тебя, у меня, у Мелисандры. Но, так или иначе, мы все должны делать то, что должны. Так или иначе, мы все оказываемся здесь, напротив того, на чью жизнь по той или иной причине приобрели свое право, считаешь ли ты, есть оно у тебя или нет у меня, все равно.

– Причем здесь Мелисандра? – наконец отрывисто спросил Джон. – Если хочешь ее сюда тоже впутать, то я не буду скрываться. Она допрашивала Джейни Пуль по моей просьбе и только по моей.

– Ты знаешь, о чем я, – Рамси скривил рот.

“Осталось совсем немного, Джон Сноу”.

– Понятия не имею, – жестко отрезал Джон.

– Об этом тоже предпочел забыть? – если в голосе Рамси и была поддевка, то очень нежная. – Или отнятая ей жизнь не идет в счет против спасенных? В таком случае я тоже буду вынужден подать апелляцию, учитывая, скольких гражданских спасают воспитанные по моим образцам солдаты, – он мягко, слабо улыбнулся, глядя на Джона.

– Ты о Ширен? Не знал, что ты знаешь, – но Джон только пожал плечами. – Да, я не могу сказать, что одобряю решение Мелисандры, но и не могу сказать, что имею право одобрять его или нет. Она была поставлена перед выбором, и любое принятое ей решение можно было бы назвать неверным. Но это был именно тот случай, когда жизнь за жизнь, в мою пользу или нет.

– Жизнь за жизнь? Какое, однако, забавное словосочетание ты выбрал, – усмехнулся Рамси.

– Ты считаешь это смешным? – в голосе Джона скользнули металлические нотки.

– Забавным, – спокойно поправил его Рамси. – Просто не ожидал от тебя такой жестокой иронии, Джон Сноу.

– О чем ты?

– О том, чем Мелисандра оплатила твою жизнь, разумеется, – уклончиво ответил Рамси. – И о том, как удивительно спокойно ты продолжаешь судить меня, зная об этом.

– Ширен умирала, – у Джона даже самую малость порозовели скулы. – Да, я знаю, что я был уже мертв, но она тоже умирала. Нельзя было спасти нас обоих, времени хватило бы только на одного, и Мелисандре пришлось выбирать…

– Все, хватит пиздеть мне прямо в лицо, Джон Сноу, – неожиданно резко бросил Рамси. Презрение, исказившее его толстый рот, выглядело совсем как настоящее. – Ты не умеешь этого делать. Нет, хорошо, я понимаю тебя и в этом всем. Мелисандра хороша собой, умна, она нужна тебе и чувствует к тебе эти интересные вещи. Но меня откровенно бесит, что ты не можешь просто сказать мне правду.

– И какую правду ты хочешь услышать? – Джон наверняка не заметил, как его пальцы на правой руке машинально сжались.

– Как умирала Ширен, – просто и прямо сказал Рамси, не отводя взгляд.

Лицо Джона немного исказилось.

“Давай, спроси, спроси, Джон Сноу, не бойся того, что не знаешь ответ”.

Но через секунду он спокойно, снова контролируя себя, разжал пальцы.

– Что именно ты хочешь услышать? – он достаточно естественно вернулся к прежнему, строго и сухо допрашивающему тону.

– Думаешь, я дурю тебя и этого тоже не знаю? – но и Рамси на самом деле все еще не было нужно, чтобы Джон ставил себя в глупое или какое угодно другое положение. Рамси и так отлично знал обо всем, о чем не знал Джон Сноу.

– Понятия не имею. Я задал тебе вопрос.