Хороший сын, или Происхождение видов

Хэчжин взял ключ и поднялся, его лицо, которое никогда не было безучастным, было безразличным. Я понял, что для Хэчжина я больше не существую. Десять лет, в течение которых мы были братьями и друзьями, бесследно исчезли. Пропало все, что я считал надежным, как сама земля. Вера, забота, понимание, жалость… Все чувства, которые объединяет любовь. А, может быть, любовь не дается от Бога? В противном случае, Бог, создавая мир, должен был устроить так, чтобы все в этом мире были связаны любовью, а не пищевой цепью, когда все убивают друг друга ради пропитания.

— На улице идет снег. Поднимайся и надень куртку, — сказал Хэчжин, положив ключи в карман джинсов. Во втором кармане выпирало что-то длинное. Я подумал, что это бритва, которую он у меня отнял.

— Мы же все равно поедем на машине.

Я направился к прихожей и открыл дверь из гостиной. Хэчжин шел за мной след в след, он тоже не стал надевать куртку, а остался в свитере, словно говорил тем самым: Отпустить я тебя не отпущу, но разделю этот холод вместе с тобой. В прихожей мы обулись. Я надел кроссовки, в которых был позапрошлой ночью. Они до сих пор были влажными и покрыты грязью. Я загнул задники и просунул ноги внутрь. В кроссовках захлюпало, будто заквакала лягушка.

Когда мы вышли из квартиры, нас встретил лай Хэлло. Судя по эху, он лаял не из квартиры, а откуда-то из подъезда. Похоже, он отправлялся со своей мамочкой на прогулку. Вызвав лифт, я стоял, заложив руки за спину. Правую руку я засунул в левый рукав и держался обеими ладонями за запястья. Я обернулся на Хэчжина. Он, нагнувшись, надевал кроссовки. Когда он выпрямился, пришел лифт.

Держа руки за спиной, я первым шагнул внутрь. Я не хотел, чтобы камера зафиксировала меня сзади, поэтому повернулся и прислонился к стене слева. Я двигался, как человек, у которого за спиной завязаны руки, Хэчжин зашел в лифт, нажал на первый этаж и встал рядом. Лифт остановился на двадцать втором этаже. Двери открылись, в кабину сели «мамочка» с красными губами, как у кошки, которая только что поймала и съела попугая, и «сынок», который, не переставая, скулил.

Лицо Мамочки Хэлло, которая сначала посмотрела на нас с улыбкой, моментально онемело. Ее узкие глаза-крылышки, увеличились до размера королевских креветок, а ноздри раздулись с крысиные норки. И при этом она двигала зрачками и оглядывала меня. Опухшее и окровавленное лицо, неудобная поза, в которой я держал руки за спиной. Затем она перевела взгляд на Хэчжина, который стоял рядом как ни в чем не бывало, словно ничего не произошло. Вдруг Хэчжин замер, мне четко передалась его растерянность. Он хотел сказать — не я его избил, а потом с небольшим опозданием осознал, что вообще-то он.

Мамочка Хэлло отвела взгляд и придвинулась поближе к двери. Она была в толстом пуховике, но все равно было заметно, что ее тело очень напряжено. Хотя скорее ей было неловко от того, что она попала не в тот кадр. Похоже, Хэлло чувствовал нечто похожее. Он положил передние лапы на плечи Мамочки и, запрокинув морду, залаял. Никто его не успокаивал, поэтому лай становился все громче. Когда мы добрались до первого этажа, у меня страшно разболелась голова. Как только двери открылись, Мамочка Хэлло пулей вылетела из лифта.

— Пойдем, — крикнула она и исчезла за дверью на парковку. Я не двигался, и Хэчжин потащил меня за локоть. Я притворился, что очень этого не хочу, но приходится, и вышел из лифта. Хэчжин отпустил мой локоть перед дверью на парковку, но я опять остановился. Я твердо стоял не месте, упираясь ногами, чтобы было видно, что я совсем не хочу идти.

— Что с тобой?

Хэчжин открыл дверь и опять потянул меня за локоть. Я снова нехотя двинулся вперед. Руки по-прежнему были за спиной. Так повторялось несколько раз, пока мы не дошли до машины мамы. Похоже, Хэчжин был уверен, что я капризничаю. Держа меня за локоть, он повернул ключ, затем открыл дверь со стороны пассажира, я немного упирался, но он насильно посадил меня туда и захлопнул дверь. Потом обошел машину спереди и сел за руль. На это ушло не больше десяти секунд. Совсем немного, но мне этого было достаточно, чтобы выключить видеорегистратор.

— Пристегнись, — приказал мне Хэчжин, застегивая ремень. Сделав, как он сказал, я глубоко вжался в спинку сиденья, снял кроссовки и поставил ноги на бардачок. Хэчжин тронул машину. Он был настолько охвачен эмоциями, что не замечал ничего вокруг и даже не обратил внимание на отключенный видеорегистратор. К тому же он ужасно нервничал из-за моих капризов, поэтому хотел побыстрее доставить меня в полицию, пока я совсем не передумал. У выезда с парковки мы снова столкнулись с Мамочкой Хэлло. Наши машины, выезжавшие из разных концов, встретились нос к носу. Хэчжин помигал фарами, давая понять, что уступает. Но Мамочка выключила фары и не трогалась с места.