Хорошо быть тихоней

Ещё был один парень по имени Карл Бёрнс, и все звали его К.Б. И однажды К.Б. так напился, что попытался трахнуть собаку своего друга, — история Патрика.

Другого парня звали «Давай, Джек!», потому что его, по слухам, застали мастурбирующим на вечеринке. И перед каждой спортивной игрой все хлопали и скандировали: «Давай, Джек! … хлоп-хлоп-хлоп … Давай, Джек!» — моя история, которую мне рассказал брат.

Были и другие истории с другими именами. Вторая Бэйс Стейс, у которой в четвёртом классе уже была грудь, и она разрешала некоторым мальчикам её трогать. Винсент, который принял кислоту и пытался смыть диван в унитаз. Шейла, которая, по слухам, мастурбировала хот-догом, и ей пришлось обратиться в неотложку. И это далеко не весь список.

К тому моменту как мы закончили, всё, о чём я мог думать, так это о том, как чувствуют себя эти люди на встречах с одноклассниками. Мне интересно, стыдно ли им, и маленькая ли это цена за то, чтобы стать легендой.

Когда мы немного протрезвели, выпив кофе и «Мини Финс», Патрик отвёз меня домой. На записи, которую я составил для него, заиграли зимние песни. И Патрик повернулся ко мне.

— Спасибо, Чарли.

— Не за что.

— Нет. Я о кафетерии.

— Всё в порядке.

Больше мы не разговаривали. Он отвёз меня домой и высадил на подъездной дорожке. Мы обнялись, пожелав друг другу спокойной ночи, и, когда я уже собирался было отстраниться, он сильнее прижал меня к себе. И приблизил своё лицо к моему. И поцеловал. По-настоящему. Потом он очень медленно отстранился.

— Извини.

— Да нет. Всё в порядке.

— Серьёзно. Извини.

— Нет, правда. Ничего страшного.

Он сказал «спасибо» и обнял меня ещё раз. И снова приблизился, чтобы поцеловать меня. Я позволил ему. Не знаю почему. Мы долго сидели в его машине.

Мы ничего не делали, просто целовались. И не так уж и долго. Через какое-то время в его глазах больше не было оцепенелости и безжизненности от вина, кофе, или от того, что он не ложился всю ночь. Потом он начал плакать. И заговорил о Брэде.

Я позволил ему. Ведь для этого и существуют друзья.

С любовью, Чарли.

17 мая 1992

Дорогой друг,

Кажется, каждое утро с той первой ночи я просыпаюсь вялым, у меня болит голова, и трудно дышать. Мы с Патриком много времени проводим вместе. Много пьём. Точнее, Патрик пьёт, а я изредка похлёбываю.

Тяжело видеть, как сильно твой друг страдает. Особенно если ты не можешь ничего для него сделать, кроме как «быть рядом». Я хочу избавить его от страданий, но это не в моих силах. Поэтому я просто следую за ним, когда он хочет показать мне свой мир.

Как-то вечером Патрик привёл меня в парк, где мужчины находят друг друга. Патрик сказал, что если я не хочу, чтобы меня побеспокоили, нужно просто ни на кого не смотреть. Он сказал, что зрительный контакт означает, что ты согласен анонимно поразвлечься. Никто ни с кем не разговаривает. Просто ищут удобное местечко. Через какое-то время Патрику понравился один парень. Он спросил, не нужны ли мне сигареты, и когда я ответил «нет», похлопал меня по плечу и ушёл с этим парнем.

Я просто сидел на скамейке и смотрел вокруг. И видел только тени людей. Кто-то на земле. Кто-то у дерева. Кто-то просто гулял. Было так тихо. Через несколько минут я закурил сигарету и услышал чей-то шёпот.

— Ещё сигаретки не найдётся? — спросил голос.

Я обернулся и увидел мужчину, чьё лицо было скрыто тенью.

— Конечно, — ответил я.

Я протянул мужчине сигарету. Он взял её.

— А огонька не будет? — спросил он.

— Конечно, — ответил я и чиркнул спичкой.

Вместо того чтобы нагнуться и зажечь сигарету, он протянул свои руки и сложил их чашей вокруг моих, державших спичку, как обычно делают, когда дует ветер. Но ветра не было. Думаю, он просто хотел коснуться моих рук, потому что зажигал сигарету он намного дольше необходимого. Может, он хотел, чтобы я увидел его лицо в свете огонька спички. Увидел, какой он красавчик. Не знаю. Его лицо показалось мне знакомым. Но я не мог вспомнить, где его видел.

Он задул спичку.

— Спасибо.

Затянулся и выпустил дым.

— Без проблем, — ответил я.

— Ничего, если я присяду? — спросил он.

— Ничего.

Он присел. И что-то сказал. Его голос. Я узнал его голос. Тогда я закурил другую сигарету и снова посмотрел на него, силясь вспомнить, и тут меня осенило. Это был парень, который ведёт новости спорта по телевизору!

— Чудесный вечер, — сказал он.

Я не мог в это поверить! Наверное, я только кивнул, потому что он продолжал говорить. О спорте! Он рассказывал о том, как свободный хиттер промахнулся на бейсбольном матче, о том, почему баскетбол принёс миру финансовый успех, и о перспективных любительских футбольных командах. Он даже упомянул имя моего брата! Клянусь! Я только спросил:

— Каково это, когда тебя показывают по телевизору?