Хорошо посидели!

Воровской суд

(Полубыль) [19]

Как-то в нашу зону

Завели колонну.
— Эй, вы кто?
Откуда вас понавезли?

— Мы из мест различных,

Дальних и столичных
Изо всей России,
Матушки-земли.

С лесопунктов вьюжных,

До каналов южных,
От морей восточных
До северных морей

Возят нас бесплатно

Туда и обратно —
Словом, мы блатные
Из разных лагерей.

Слышно, в вашей зоне

Блатные в загоне?
Слух идет, что «суки»
Одолели вас?

Что ж, давайте сразу

Выведем заразу,
Фарш из них нарубим,
Пустим кровь на квас!

Тишина в бараке,

В плотном полумраке
Три свечи на стенах
Тенями трясут.

Судит двадцать «ссученных»,

Связанных и скрученных,
Наш блатной, суровый,
Справедливый суд.

Отвечайте, «суки»:

Жизнь иль смерть и муки?
Если жизнь — клянитесь
Вновь принять закон.

Для возврата чести

По паре «сук» повесьте.
Ну, а не хотите —
Головы на кон!

Четверо сказали:

— Нет, мы завязали
И навек порвали
Воровскую нить.

Мировой не ждите,

Силы есть — судите.
Ваша нынче сила.
Можете казнить.

Головы на плахе,

Топоры в размахе.
Три гармони разом
Дружно разлились

В громовую пляску,

Чтоб не слышно хряску,
Чтоб с веселым звуком
Жизни порвались.

Вот и совершилось.

Разом отвалилось
С легким стуком на пол
Четыре головы —

«Сук» отныне в мире

Меньше на четыре.
Справедливо судим,
Хоть и без Москвы.

Гул и шум в бараке,

В плотном полумраке
Свечи, догорая,
Тенями трясут.

Обсуждают воры

Казнь и приговоры,
Хвалят свой кровавый
Справедливый суд.

С лесопунктов вьюжных

До каналов южных,
От морей восточных
До северных морей

Весть единым духом

Разнесется слухом
Меж больших и малых
Наших лагерей.

1952 г.

Русский характер

Прежде чем начать рассказ об одном совершенно невероятном случае, считаю полезным объяснить читателю, почему я выбрал для своего рассказа такое уже использованное большим писателем название.

Много, очень много самых разнообразных рассказов из уже написанных, а также из тех, которые еще будут написаны, можно было бы (и можно будет) с полным основанием озаглавить именно так — «Русский характер». И это понятно, ибо русский характер весьма многогранен по своей сути, а значит, и в своих проявлениях. Вместе с тем, рассказы, так названные, должны, на мой взгляд, изображать ту или иную неповторимую черту именно русского характера. В противном случае будет показан какой-то общелюдный, что ли, повсюду возможный характер. К сожалению, случилось так, что слова «русский характер» оказались в заглавии рассказа о поступке, ни с какой стороны не характерном, а скорее, просто странном для человека любой национальности. Речь идет о рассказе Алексея Николаевича Толстого. Что ж, «и на старуху бывает проруха». Таковы уж были обстоятельства жизни этого выдающегося писателя. Приходилось ему, и не однажды, выполнять социальный заказ. Иногда «спущенный сверху» в прямой форме («Иван Грозный», «Хлеб»), иногда «спущенный» самим временем, подступивший, так сказать, из собственного нутра, по причине вполне естественного желания соответствовать зову времени. И как, в самом деле, можно было писателю не откликнуться не только публицистическими выступлениями, но и в художественной форме на величайшую народную трагедию, сопряженную с величайшим народным подвигом, какой была Великая Отечественная война?! Но великая побудительная причина не принесла в данном случае адекватного результата. Рассказанная А. Н. Толстым история — от начала до конца была автором сочинена в худшем значении этого слова, искусственно выстроена, без соотнесения с подлинной жизнью.