Хорошо забытое старое. Книга 2

Но Ярика это не успокоило.

— Он даже не знает толком, как ее зовут!

Саяна философски пожала плечами, мол, ну и что.

— Послушай, Ярик. Я, конечно, понимаю, что у тебя отцовский инстинкт не к месту взыграл. Да-да, тот самый, что заставляет отгонять от дома любых представителей мужского пола, даже когда дочь давно взрослая. Да! Не спорь, — девушка подняла руку, прерывая готового возмутиться приятеля. — Рано или поздно у Натальи все равно случилась бы любовь. Не одна, так другая — это первое. И Рик в этом смысле не худший вариант. А второе — включи мозги, твою мать! Тебя что, действительно волнует только то, что Наташка с Рикаром встречается? А какого черта она на Калее делает, тебя не интересует?

— Кстати, да! — растерялся Волошин. — Она же в Тибете! Медитирует!

— Как видишь… если она и медитирует, то явно не в Тибете.

Саяна подхватила бутылку, плеснула себе вина. Налила виски для Ярика. Сделала еще одно кресло, и толчком отправила в него приятеля.

— На, глотни. Я не сторонник крепких напитков, конечно. Но тебе, кажется, сейчас это нужно.

Волошин послушно взял стакан.

— Дрейк…, - сквозь зубы процедил Ярик. — Зуб даю, это его работа. Но зачем? Почему нам не сказал? Сейчас отправлю запрос на Землю.

— Погоди. Напиши лучше Ольге. Она наверняка в курсе. И больше шансов, что ответит.

Ярослав глотнул виски, поморщился, затем кивнул.

— Да, ты права.

* * *

ДАТА по земному календарю.

ЗЕМЛЯ. С-А Централ. Центральный офис мирового совета по внешней безопасности.

Внешне за прошедшие полтора(?) месяца у Андрея Усольцева все осталось по-прежнему. Он все так же занимал свою должность при Ольге, ничего особо не делая. Он бы назвал себя "мальчиком на побегушках", но увы… Даже это было бы не верно, поскольку в современном мире никому никуда бегать было не надо — ни бумаги передать, ни позвать кого… Разве что кофе изредка принести.

Но это внешне. Сам Андрей, его понимание жизни и окружавших его людей менялось. Человек с детства окружает масса информации — зрительной, слуховой, тактильной. Он учится фокусироваться на чем-то одном, выделять важное в общем шуме, отбрасывать ненужное. Несмотря на непрерывную суету огромного мегаполиса, Андрея Город не напрягал. Здесь не было привычного "шума" — будь то визуального или звукового. Дома — огромные башни диаметром в несколько километров, построенные с помощью силовых полей, выглядели идеально ровными и гладкими как по фактуре, так и по цвету. Ни трещинки, ни грязного пятнышка, ни кусочка сколотой краски… как упрощенная картинка из детской книжки. Силовые стены не пропускали посторонних звуков — нельзя было услышать брань соседей за стенкой, шум моторов с улицы, даже предметы падали на пол совершенно беззвучно. И на ощупь — все гладкое, одинаковое. Постоянная температура воздуха, никакого ветра, никаких изменений. Андрей чувствовал себя как жук в банке, бегающий по стеклянной стенке…

А с другой стороны, современным людям и не нужно было засорять мозг этими ощущениями. Потому что у них был искин! Искин заменял им все — и зрение, и слух, и память. Будто новый орган чувств, он давал непрерывный поток информации — новости, геолокации всех знакомых, текущие дела и планы, входящие вызовы от различных людей, сообщения от медицинских датчиков и так далее. Если на кухне неподвижно сидел человек с закрытыми глазами — это не значило, что он решил вздремнуть. Он мог заниматься чем угодно — работать, общаться мысленно с коллегами, разбирать документы, просматривать новости.

Включая искин, Андрей чувствовал, что сходит с ума. Его мозг не привык фильтровать подобную информацию, он не делал этого на подсознательном уровне, выдавая лишь те крохи, за которые стоило зацепиться. Это словно попасть на буйный, многоцветный карнавал, шумный и суетливый, и попытаться осознанно охватить сразу все — каждого человека, каждый лоскуток их нарядов, услышать каждый голос… Андрей не выдерживал и отключал искин… Взамен присматривался и прислушивался к окружающим. И с удивлением замечал, что те как раз ничего вокруг не видят и не слышат. Сколько раз он замечал парочку сослуживцев, громко обсуждавших кого-то третьего, стоявшего неподалеку. И ни этому третьему, никому другому до этого не было дела. Как ему было сложно управлять искином, так же сложно было современным людям концентрировать внимание на том, что видят их глаза, и слышат их уши.

Немало он наслушался и о себе. Во-первых, он уже понял, что большинство курсантов покидало стены университетов в звании капрала. К младшим капралам относились с вежливым презрением, моментально клея ярлык "неудачник". Во-вторых, его, такого вот неудачника, сразу взяла к себе помощником Ершова. Этого никто понять не мог. И, естественно, окружающие тут же принялись мусолить единственный вывод, который могли сделать — Ершова завела молоденького любовника и пристроила себе под крылышко.