Хорошо забытое старое. Книга 2

Однако сейчас что-то изменилось. Улыбка сползла с лица парня. Совсем. Легкомысленное мальчишечье выражение, к которому привыкла Ольга, тоже. Молодой человек смотрел на Ершову пристально, серьезно. Колючий взгляд неприятно сверлил ее, заставляя чувствовать себя нашкодившей девчонкой — знать бы еще, где нашкодила.

— Детей… — медленно, сквозь зубы процедил Усольцев, — неправильно брать детей на задания… На серьезные задания…

Усольцев вдруг рванул в сторону Ольги, схватил ее за плечи и рывком прижал к стене.

— Неправильно? Да что ты знаешь про неправильно? Что ты со всем своим офисным опытом знаешь про серьезные задания? Про опасность? Чем опасны ваши задания?! — Усольцев несильно встряхнул Ольгу, не в силах справиться с гневом. — Когда ты последний раз кровь живую видела? А, начальница? Когда ты последний раз жизнью рисковала? Умирали ль у тебя на глазах твои коллеги? Те самые, что бегают за кофе и весело обсуждают чужую жизнь. А?! Ответь!

Усольцев еще раз встряхнул Ольгу, затем опустил руки.

— Я скажу тебе, что такое неправильно. Неправильно, когда ты обедаешь с товарищами и точно знаешь, что не все доживут до завтра. Когда привыкаешь, что твоя жизнь ничто, что она в любой момент может оборваться. Неправильно, когда детям есть нечего. Неправильно, когда они насмерть в зиму замерзают. Когда они сиротами остаются. Вот это неправильно! А ваши "дети" зажрались. Моя бабка в четырнадцать уже замужем была… У нас взрослеют рано. В три года дети помогают маме лущить фасоль и собирать ягоды, в четыре-пять убирают в доме и моют посуду. В семь-восемь девочки способны сварить суп на всю семью. Старшие дети смотрят за младшими, помогают родителям. Никто не сидит в праздности. Не поработаешь летом — зимой жрать нечего будет! А в войну взрослеют еще раньше — там нет детства. Там каждый день — это новое серьезное задание, где надо выжить….

Андрей покачал головой, отошел от замершей Ольги.

— Детей не берут! — он хмыкнул. — Ну да, конечно. Езжай на свое "серьезное" задание. А я, да… чего там… В офисе посижу. У вас же там так весело. А, главное, безопасно! Для детей!

Не дожидаясь ответа Ольги, Усольцев вылетел из квартиры. Если бы мог, еще и дверью бы хлопнул.

— А ужин… — пробормотала Ольга, растерянно глядя ему вслед и убеждая себя, что все делает правильно.

Дата. Калея.

Портовый город Вилея.

Утром Наталья проснулась другим человеком. Она почти не помнила, как прошли последние два дня. С трудом всплывал в памяти визит Раски, пытавшегося ее накануне растормошить.

— Каро! Он близко!

Как и раньше, Наталья чувствовала его приближение. И школа! Сегодня она снова ведет занятия. Девушка вскочила, бросаясь к зеркалу. М-да… увиденное не радовало. Впрочем, косметику для того и придумали, чтобы устранять с лица любые недостатки.

Спустя полчаса Волошина спускалась в общий зал. В столь раннее утро там почти не было завтракающих, не стоял привычный шум, и помещение выглядело сонно-умиротворенным. У стойки она заметила Раски, разговаривающего с Хаком. При приближении девушки мужчины умолкли. Шинон начал поспешно придумывать, чего бы заказать на завтрак, хотя обычно делал заказ у разносчицы. Хак принялся энергично вытирать полотенцем абсолютно сухой стакан.

— Привет, — весело прощебетала девушка, подходя поближе. — Чудесное утро, верно?

Она прокружилась вдоль стойки и замерла напротив Хака.

— Я зверски голодна!

— Как ты себя чувствуешь? — спросил сбоку Раски.

— Замечательно! Отлично выспалась. Да, знаю-знаю… я два дня в постели провалялась — устала за неделю. Новая школа и все такое, — нарочито беспечно отмахнулась Тани, не желая волновать приятеля. — А ты как? Выглядишь немного помятым… Ничего не случилось?

Раски качнул головой, тоже не желая говорить, что ночью почти не спал, регулярно заглядывая к девушке и проверяя ее состояние.

Наталья и Раски сели за один столик, но разговор не клеился, хотя оба думали о том же — о странной болезни Натальи. Наконец, девушка сослалась, что пора в школу, и с облегчением упорхнула из трактира.

Каро появился спустя два часа — заглянул прямо в учебный класс. Наталья с трудом дождалась окончания занятия. А выбежав, попала в объятия своего мужчины. Так, молча, обнявшись, они и простояли следующие полчаса. Пока госпожа Ванесса — пожилая пианистка, аккомпанирующая девушкам на уроках — деликатно не покашляла, напоминая, что следующая группа ждет свою преподавательницу. Каро ушел в гостевую комнату, а окрыленная Наталья побежала в класс, как обычно забыв и о своей болезни и о том, что собиралась поговорить об этом с Каро. Он здесь! Он рядом! Что еще нужно!

* * *