Хоровое исполнительство. Теория. Методика. Практика

Смысловое значение понятия «интерпретация» заключало в себе оттенок индивидуализированного прочтения, своеобразия артистической трактовки, тогда как значение слова «исполнение» ограничивалось строго объективной и точной передачей авторского текста. Долгое время соперничество этих терминов в теории исполнительства проходило с переменным успехом, что было связано в основном со сменой представлений о роли интерпретатора в музыке. Там, где художественная практика начинала отвергать формально точное воспроизведение композиторской мысли и в противовес этому всячески стимулировать индивидуальность, творческую самостоятельность дирижера, инструменталиста, певца, термин «интерпретация» постепенно вытеснял из употребления понятие «исполнение». И наоборот, абсолютизация исполнительской свободы, субъективистский произвол, приводящие к искажению содержания и формы произведения и замысла автора, немедленно вызывали активное противодействие. Тут же вопрос о необходимости точного следования авторскому замыслу приобретал особую остроту, и употребление термина «исполнение» вместо понятия «интерпретация» считалось более оправданным и закономерным.

Вместе с тем, при всем своеобразии смыслового содержания этих понятий, они долгое время указывали на один и тот же объект, отсылали к одному и тому же явлению. И «интерпретация», и «исполнение» обозначали продукт исполнительской деятельности – другими словами, то, что отзвучало в процессе живого интонирования. Позднее в понимании этих терминов появились различия. Суть их сводилась к тому, что слово «исполнение» по-прежнему означало продукт исполнительской деятельности, тогда как «интерпретация» – лишь часть этого продукта, представляющую собой творческую, субъективную сторону исполнения. Таким образом, исполнение мысленно расчленялось на объективный и субъективный «пласты», первый из которых связывался с творчеством автора, а второй (собственно интерпретационный) – с творчеством исполнителя.

В целом же взгляды на «интерпретацию» и «исполнение» обнаруживают одну общую черту. Как правило, интерпретация не выводится за рамки исполнения и либо целиком отождествляется с ним, либо характеризуется как одна из его сторон. При этом и исполнение и интерпретация неразрывно связываются с продуктом исполнительской деятельности. Однако исполнительская деятельность в целом и ее продукт, результат могут и не совпадать. Это тем более относится к интерпретации, которая в системе исполнительской деятельности проявляется на различных ее этапах, охватывая:

1) протекающий в сознании артиста процесс построения собственной исполнительской концепций;

2) действия, направленные на ее реализацию;

3) «овеществленную» исполнительскую трактовку, реализованную в живом звучании.

Как видим, художественную интерпретацию правомерно рассматривать и как исполнительскую деятельность, и как ее результат, и как акт, предваряющий непосредственную деятельность и связанный с формированием исполнительского замысла. Но как бы мы ее ни рассматривали, именно художественная интерпретация является тем критерием, с помощью которого можно отделить исполнительское искусство от прочих видов художественной деятельности.

Установление этого специфического сущностного признака позволяет точнее сформулировать содержание данного термина. «Исполнительское искусство есть вторичная, относительно самостоятельная художественная деятельность, творческая сторона которой проявляется в форме художественной интерпретации».[6] Эта формулировка, принадлежащая Е. Г. Гуренко, наиболее точно выявляет специфику и своеобразие исполнительства и может быть использована в качестве основы для познания специфики музыкального исполнительства.

Специфика музыкального исполнительства