Хорт – сын викинга

Зрелище поединков было захватывающим. Нужно сказать, что молодые «волки» дрались превосходно. Они совсем не робели перед дружинниками, которые побывали во многих сражениях. И Морав понимал, почему «волчья дружина» вела себя столь дерзко. Его товарищи просто поверили в свои силы и возможности благодаря набегу на капище Юмаллы, хотя им и не пришлось применять оружие. Обычно опытные воины, пустив немного крови из своих юных соперников, позволяли и себя слегка оцарапать, чтобы будущий дружинник обрел веру в свои силы.

Тут, конечно, требовалась большое умение старших поединщиков, чтобы «волки» не заподозрили поблажки. Но в этот раз ветеранам было не до игрищ – сражения шли самые что ни есть настоящие, тут бы свою шкуру уберечь от серьезного ранения. Но Яролад зорко следил за течением схваток и вовремя останавливал поединок, когда замечал, что кто-нибудь из «волков» вошел в боевой раж, который был сродни неконтролируемому неистовству, и может случиться беда.

Морава, образно говоря, оставили на «закуску». Что ни говори, а волкодлак, он и есть волкодлак. Тем более что Яр-Тур предупредил всех о его отличном владении мечом.

Первый поединок был один на один. В круг вышел известный воин по имени Белволк. Будь он викингом, его точно назвали бы берсерком, потому как Белволк больно лют был в бою. Когда он врывался во вражеский стан, то терял способность здраво размышлять и крушил все на своем пути. Его даже на пирах побаивались – когда хмель ударял ему в голову, Белволк мог наделать много бед. По этой причине дружинникам запрещалось брать с собой на пир оружие, за исключением обычного ножа, который необходим был в застолье.

Белволк сразу же обрушил на Морава град ударов, да таких, что щит юноши затрещал. Его физическая мощь не шла ни в какое сравнение с силой молодого волкодлака, который был очень тонок в талии. Со стороны казалось, что Морава можно перешибить в поясе длинной боевой нагайкой с тремя концами, куда вплетались кусочки металла. С таким довольно серьезным в опытных руках оружием наездники, чтобы показать свою молодецкую удаль, охотились на волков. Правда, широкие прямые плечи Морава и бугры узловатых мышц подсказали бы более осторожному поединщику, нежели Белволк, что с его соперником ухо нужно держать востро.

Выдержав первый натиск, Морав ударил неожиданно, как змея. Его превосходный меч мог и рубить и колоть, в отличие от меча Белволка, имеющего закругленный конец и предназначенного для сокрушающих ударов. Оба соперника были в броне – на всякий случай, – поэтому Морав лишь оцарапал руку Белволка. По условиям поединка этого было достаточно для проверки молодого воина. Но вид крови, которая полилась из небольшой ранки, вдруг возбудила у Белволка жажду крушить и убивать. Не помня себя, он набросился на Морава, и даже строгий окрик Яролада не смог его остановить.

Морав встретил сокрушительный напор очень спокойно и сдержанно. Он предполагал нечто подобное, поэтому постарался больше не злить своего соперника и только защищался, надеясь, что Белволк в конечном итоге образумится. Но не тут-то было. Наткнувшись на превосходную защиту, в которой он не мог найти ни единой прорехи, дружинник совсем озверел. Теперь Морав не мог надеяться на снисхождение с его стороны.

И тогда он поступил так, как никто не ожидал. Неожиданно бросив свой щит в голову Белволка, из-за чего тот на мгновение потерял юношу из виду, так как ему пришлось закрыться своим щитом, Морав поднырнул под правую руку дружинника, в которой он держал меч, сделал подсечку и швырнул Белволка оземь через бедро, как куль с зерном, при этом ухитрившись отобрать у него оружие.

Возле капища Черного Перуна воцарилась тишина. Опытные вои глазам своим не поверили: юнец сделал то, что под силу лишь самым смелым и умелым бойцам! И то лишь тогда, когда в настоящем бою сломается меч или деревянный щит превратится в щепки. В таком случае приходилось драться голыми руками, что могли делать только самые отчаянные. Или отчаявшиеся – когда не было другого выхода.

Но самое удивительное – Белволк неожиданно пришел в себя и успокоился! С земли он поднялся с улыбкой во всю свою широкую физиономию. Дружески потрепав Морава по плечу, он присоединился к товарищам, которые живо, с шутками-прибаутками, начали обсуждать его поражение. Но Белволк не обижался на колкости, лишь посмеивался; он был доволен, что так хорошо размялся перед очередным пиром по случая посвящения юных «волков» в дружинники.

Наступил черед группового поединка. Теперь против Морава вышли трое – Жавр, Мистивир и Браги, все бойцы опытные, бывалые, лучшие из лучших. Дружинники поняли, что с волкодлаком шутки плохи, и решили доказать юнцу, что они хозяева положения. Морав вдруг опустился на колени и на какое-то время застыл в полной неподвижности, глядя в небо. Все решили, что он молится какому-то богу, и не мешали ему.