Хосе Марти. Хроника жизни повстанца

Летом 1868 года лидеры испанской оппозиции повели на революционную борьбу с монархией моряков и горожан Кадиса. В Мадриде генерал Прим объявил о низложении Изабеллы. Королева бежала во Францию, испанцы плясали на площадях своих городов а колониальные чиновники на Кубе растерялись. И патриоты решили, что их час настал.

Утром 10 октября 1868 года адвокат Карлос Maнуэль де Сеспедес вышел с кубинским знаменем в руках на крыльцо дома в своем имении «Ла Демахагуа», открыв в истории острова новую страницу — страницу войны за независимость родины.

«Отец независимости» первым освободил своих рабов. С возгласами «Да здравствует свободная Куба!», «Независимость или смерть!» его отряд вошел в местечко Яра близ города Байямо. И гордый «Клич Яры», долгожданный призыв к народной войне, облетел всю Кубу.

Пепе узнал об этом от Мендиве. Необычно строгий, дон Рафаэль стоял перед своим любимцем, испытующе глядя ему в глаза. Сердце глухо билось Свершились, наконец, свершились мечты, в Яре освобождены рабы, к Сеспедесу стекаются патриоты.

— Наше место там, дон Рафаэль, едем!

— Нет, Марти, пока наше место здесь.

Пепе не сомкнул глаз в эту ночь. Всей душой он был с теми, кто поднял знамя свободной Кубы над лесистыми склонами и долинами Орьенте. Как жалел он, что не может сражаться вместе с мамби![10] Он догадывался, почему Мендиве говорил, что их место в Гаване. Улицы столицы наводнили волонтеры. Они ждали, что мятежники вот-вот выступят на западе острова — в Гаване ходил по рукам выпущенный повстанцами «Манифест 10 октября»: «Кубинцы убеждены, что под скипетром Испании они никогда не смогут пользоваться правами, которые им принадлежат». Манифест провозглашал принцип «равенства, порядка, справедливости», в нем говорилось о желании «постепенного освобождения рабов».

Из Орьенте приходили радостные вести. Мамби заняли город Байямо, и он стал первой столицей свободной Кубы[11]. Восстал и был освобожден Хигуани, которому всего тридцать лет назад король пожаловал титул «всегда верного города». Прав был французский журналист, сообщавший в Париж: «Вождь повстанцев Сеспедес может рассчитывать на симпатии молодежи страны».

Пепе и его друзья по «Сан-Пабло» не находили себе места. Наконец решение было принято: покинуть Гавану и пробираться к мамби. Фермин и Пепе решили идти вместе. Но выбраться из города им не удалось: оседлав все дороги и тропы, вокруг столицы жгли костры батальоны волонтеров. Пепе был в отчаянии. Что делать теперь? Как бороться?

Спустя неделю «Сан-Пабло» гудел, как разбуженный улей. Дон Рафаэль, улыбаясь, проходил по коридорам. Нет, не зря говорил он своим питомцам о родине, о Кубе. А Пепе — Пепе просто молодец! Как зажгли всех его стихи! У мальчика светлый талант и большое сердце.

Четко исписанные листки исчезали в карманах, за подкладкой шляп, под стельками ботинок. На другой день они появлялись в других школах и колледжах, их поместил выпускавшийся учащимися средней школы журнал «Эль Сибоней»:

Сбылась моя мечта… Воспрянул мой народ,
Народ моей страны, народ любимой Кубы!
Три века он страдал, до боли стиснув зубы,
Три века он терпел насилья черный гнет.
От эскамбрайских скал и до обильных вод
Седого Кауто — повсюду бурь раскаты
И наших пушек гром…
И, цепи разорвав, народ мой величаво
Теперь идет путем свободы и побед.
Сбылась моя мечта, ее прекрасней нет!

ВИВА КУБА ЛИБРЕ!

Новое испанское правительство — правительство победившей «либеральной» оппозиции — сделало все для урегулирования колониальных проблем. Шефом министерства заморских территорий был назначен велеречивый поэт дон Лопес де Айяла, и обещания реформ, на которые не скупились и прежние власти, стали еще более изящными и невесомыми.

Генерал-капитан Кубы Лерсунди послал воевать с мамби почти все свои батальоны. Намного опередив войска, на восток скакали тайные агенты с чековыми книжками нью-йоркских и мадридских банков. Лерсунди надеялся, что вожаки восстания предпочтут войне в зарослях обеспеченную жизнь где-нибудь во Флориде.

Но Сеспедес и его соратники «почему-то» отказались от взяток. Вслед за Орьенте пожары запылали в провинциях Лас-Вильяс и Камагуэй.

Спустя ровно шесть месяцев после «Клича Яры», 10 апреля 1869 года в городок Гуаймаро съехались представители восставших. На пыльной площади с усталых лошадей спрыгивали вооруженные люди, в чьих словах и делах рождалось будущее Кубы.