Я смешалась: пожалуй, в первые в жизни ко мне обращаються не как к расивой игрушке, которую можно купить за большие деньги, а просто как к обычной девушке. Я на столько растерялась, что, по детски шмыгнув носом, вдруг совершенно неожиданно для себя заплакала. Он вынул из кармана платок, промолкнул мои щеки. В этом жесте было столько нежности, тепла и сочувствия, что я прильнула к его груди. Почему то мне показалось, что он меня точно не обидет, в отличии от Джонни, если бы я осталась у него. Он обнял меня, погладил по плечу.У него были сильная грудь, прочная рука и мощная мускулатура, от него исходил какой-то свежий морской запах и еще что-то такое, от чего я вдруг испытала полный покой, совершенно забыв, как и зачем оказалась в этом самолете. Я чувствовала, что и он на данный момент испытывает что-то подобное.Уже хотябы по тому, как он нежно целует меня в висок, потом в шею и плечо, ласкаво гладит спину, не решаясь отпустить руку наже...
Я тихо рассмеялась, прижалась к нему плотнее, чувствуя низом живота, как наливаеться тяжестью под его просторными полотняными брюками упругий камок его плоти. Опустившись на колени, я дернула замок молнии на брюках, отпуская на волю этот сгусток, так остро волнующий меня энергии, и с протяжным вздохом откинулась назад: парень в кандициях не в чем не уступал Джонни.... С той лишь разницей, что он так трогательно смутился в этот момент и даже пытался прикрыться... Одноко мной уже владел какой-то древний инстинкт-отдаваясь его власти, я уже плохо понимала, что делаю:как, взяв ео за руку, увлекаю к себе, приглашая опуститься на пол, потом перекидываю ногу через его бедро и застываю, наслаждаясь, тем как он рукой поглаживает груди...