Хоть в СМЕРШ, хоть в штрафбат! Оружие Возмездия

Произнеся эту фразу, обычно сдержанный Громов рассмеялся: это было так на него не похоже, что Горобец лишь рассеянно кивнул. Затем он направился в угловой закуток, отгороженный шкафом. Там, за простенькой ситцевой занавеской стояла узкая койка, покрытая синим казенным одеялом, и небольшой столик с электроплиткой – на ней большой пятилитровый чайник «под парами». Свою знаменитую на весь отдел крепкую «бодрящую» заварку полковник приготовлял исключительно сам, не доверяя сию процедуру даже ординарцу – многоопытному немолодому хохлу по фамилии Галушко, с которым не расставался вот уже два с половиной года.

В полуразрушенном после немецкой оккупации Смоленске было крайне трудно с жильем (гражданское население ютилось даже в землянках); тем не менее интендантская служба, несмотря на протесты самого Горобца, сумела подобрать ему вполне приличную квартиру в «частном секторе». На этом категорически настоял начальник окружного Управления контрразведки генерал-майор Орлов. «Негоже руководителю твоего уровня не иметь внеслужебного жилья. Несолидно!» – заметил он год назад, в очередной раз застав полковника, ночующим в кабинетном «закутке». С тех пор, шутил Юрий Петрович, он жил «на два дома»: частенько засиживаясь в кабинете допоздна, ночевал тут же; иногда вызывал служебную «эмку» и ехал на квартиру, где его всегда с нетерпением поджидала одинокая старушка – милейшая (как он ее называл) Евлампия Ивановна.

Что касается основной части офицерского состава «оперативно-розыскного» отдела – все они проживали в расположенном неподалеку общежитии НКВД…

Пока Горобец «колдовал» над заварным чайником, генерал неспешно прохаживался по кабинету, вполголоса напевая известный довоенный шлягер из «Веселых ребят». Темно-зеленый мундир, как обычно, сидел на нем безукоризненно – ни единой складочки; над орденскими планками отсвечивала Золотая Звезда Героя. Хромовые сапоги блестели, как на параде, несмотря на то, что Громов совсем недавно прибыл с полевого аэродрома под Смоленском, куда военный «транспортник» доставил его из столицы. Генерал пребывал в приподнятом расположении духа: уже вторые сутки его не мучила застарелая язва желудка – а то, хоть караул кричи! Это было похоже на чудо: знакомый военврач привез из командировки в Иран какую-то особенную восточную травку с труднопроизносимым названием, Громов без всякой надежды начал пить специальный отвар – и вот, пожалуйте! Через неделю полегчало, а сейчас боль практически исчезла! «Тьфу три раза через левое плечо, чтоб не сглазить…» Главное, он снова был в строю, а то врачи уже госпитализацией грозились.

Этого генерал допустить не мог – особенно сейчас, когда оперативная разработка вступила в главную, если не решающую, фазу!

– Василий Петрович, прошу к столу! – послышалось из «закутка», который ближайшие сотрудники Горобца не без иронии окрестили «чайной комнатой».

По случаю приезда московского начальства Юрий Иванович позаимствовал у своей милейшей домохозяйки чудом уцелевший в военное лихолетье фарфоровый сервиз, распорядился постелить новую белоснежную скатерть – так что, с учетом вкуснейшего домашнего варенья, чаепитие удалось на славу!

Позже офицеры разместились в потертых кожаных креслах, стоящих друг против друга перед письменным столом. Горобец, как и гость, был в отутюженном парадном кителе (в обычные дни он предпочитал полевую гимнастерку). Оба не курили, поэтому Громов сразу приступил к делу:

– Будем считать неофициальную часть законченной! Надеюсь, ты догадываешься о цели моего приезда?

– Так точно! Спецсообщение и дополнительную шифровку по операции «Тетрадь» мы получили.

– Какие будут соображения?

– Я тут проанализировал прежний материал по Яковлеву, – полковник задумчиво кивнул на пухлое «Дело» на столе. – Что тебе сказать, Василий Петрович?..

– Давай, полковник, не тяни!

– Сначала разрешите вопрос: судя по сообщениям нашего источника, Яковлев уже вполне может быть на нашей стороне – так?

– Не исключено.

– При этом никаких спецсообщений по поводу Крота от фронтовых Управлений «Смерша» мы пока не получали, а это значит…

– Сам знаю, что это может значить! – досадливо поморщился Громов. – Наш план «Заслон», скорее всего, не сработал, и Яковлев благополучно «просочился» через прифронтовую полосу.

Реплика подчиненного, по-видимому, задела генерала: он встал с кресла и в волнении начал «мерить» красную ковровую дорожку – от дверей к письменному столу и обратно.

– Примерно три часа назад, перед вылетом из Москвы, я имел беседу с генерал-полковником Абакумовым. Представь себе, он высказал ту же мысль: диверсант этот хренов, похоже, уже «у нас»! Да еще добавил парочку крепких выражений – как это он умеет! А попробуй-ка перехватить этого матерого волчару, если не известен ни точный способ заброски, ни маршрут – только приблизительное время перехода.

– Насчет перехода – тоже не факт. Немцы вполне могли выбросить его с парашютом где-нибудь в брянских лесах.

– От чего нам не легче! – чертыхнулся Громов.