Хоть весь мир против нас

— В упор не верит, — передразнил подчиненного начальник разведуправления. — А если с этим головорезом никто не спарринговал — дали сзади по кумполу чем-то тяжелым или завалили из ствола с глушителем? Как тебе это?

— Поднять из трюма на верхнюю палубу бесчувственное и кровоточащее тело и не оставить никаких следов — невозможно. А «Забияку» перерыли снизу доверху, в каждую щель заглянули, что называется, с лупой, и ничего, ни единого намека на следы. А искали и наши, и чекисты.

— Выходит что, мистика?

— Вот и я говорю, юлить нет никакой возможности, — со вздохом развел руками Антипов.

— Н-да. — Только сейчас адмирал заметил, что его подчиненный стоит перед ним едва не навытяжку. — Ты чего это вытянулся частоколом, садись, в ногах правды нет. — Когда Олег Васильевич опустился на стул, спросил. — Ну а Тутов как себя вел?

— А что он мог сделать? Во-первых, приказ главнокомандующего флота: из-за этих сверхсекретных ракет не входить ни в один порт до самой Ориноко. Из-за этой секретности он даже не мог дать радио в эфир «человек за бортом». А во-вторых, сроки рандеву с основными силами отряда кораблей никто не переносил. Так что действовал капитан второго ранга строго по служебной инструкции.

— Ясно, по ходу нашей службы иногда приходится не просто жертвовать — карать без вины.

Олег Антипов промолчал, он хорошо знал на собственном опыте: чем больше звезды на погонах, тем больше жертв на алтарь принесено.

— Кто командует отрядом? — отвлекшись от своих личных мыслей, неожиданно задал вопрос начальник управления.

— Контр-адмирал Добрынин.

— Колька Добрынин, вернее, Николай Николаевич. Я его помню по военно-дипломатической академии, учились на параллельных потоках, — в голосе начальника флотской разведки послышались нотки зависти. Хотя чему завидовать? Оба адмиралы, и оба занимаются любимым делом. И все-таки неприятная червоточина поселилась в его душе. Причину «белой зависти» мог разглядеть и понять только профессионал с большой буквы. Один адмирал хоть и возглавлял разведку ВМФ, но, по сути, всегда решал задачи тактического значения. Второй находился в подчинение ГРУ (и не на самых высоких должностях), а решал стратегические задачи, способные перекроить политическую карту мира. — Супермен, блин, с виду интеллигент яйцеголовый, а в деле мужик что надо. Не боится белый смокинг чужими мозгами запачкать. Десять лет на Кубе в резидентуре северным соседям кровь портил, потом был направлен в Никарагуа военно-морским атташе. Если опять в этот регион направили, значит, есть серьезные виды.

— А нам-то что делать? — напомнил Антипов. — Мистику ведь к делу не подошьешь.

— Тоже верно, — согласился с ним вице-адмирал. В этом положении лично он не видел никаких вариантов для следующего хода, но на то он и большезвездный начальник, чтобы не самому ходить, а подгонять подчиненных.

— Сам что думаешь, Олег Васильевич?

— А что, если обратиться к контрразведчикам? Там у них целая бригада действует. Может, есть какие-то зацепки, а они придерживают для себя, боятся утечки?

— Как говорил дедушка Мюллер, «что знают двое, знает и свинья». Так что, давай готовь запрос, а я попрошу кого надо, чтобы коллеги не саботировали: все-таки общее дело делаем…

— А-а-л-л-а. — Этот протяжный многоголосый звук разносился в воздухе как шум приближающегося землетрясения, урагана, цунами, неся в себе смерть и разрушения.

Крик вырвал Виктора из бездны беспамятства. В первое мгновение он даже решил, что по-прежнему находится в бескрайнем, бушующем море. Только вместо мокрой морской среды он ощущал под собой твердь, причем неприятную, какую-то рифленую.

Гул вокруг Савченко нарастал, казалось, шум был внутри него, в самих мозгах. «Неужели контузия? Я оглох. Но когда?» — Мысли, будто гоночные болиды в аварии, налетали друг на друга.

«Для разведчика главное — спокойствие и осмотрительность» — наконец пришло здравое решение.

Виктор немного успокоился, потом медленно приподнял веки. Первое, что он увидел, — низкий металлический потолок с облупившейся краской. Внутри было душно, разило бензином, оружейным маслом и давно не мытыми человеческими телами.

«Грузовик, что ли?» — Первое, что пришло на ум. Скосив глаза, боевой пловец убедился, что недалек от истины. Он лежал на спине в салоне грузового микроавтобуса. Рядом с ним виднелась груда оружия, а дальше, у водительской кабины, сидел человек. Высокий, смуглолицый, одетый в грязные шаровары, сандалии на босу ногу и домотканую рубаху, поверх которой длинная жилетка из грубой кожи. Подпоясан он был широким самодельным кушаком, за который был заткнут длинный восточный нож. Лысый блестящий череп перетягивала зеленая матерчатая лента с белыми письменами арабской вязи.

Таких колоритных отморозков Савченко доводилось видеть во время войны в Чечне, но при чем здесь Кавказ?!

Дальше шла цепочка ассоциаций: Кавказ, боевое задание, так, задание, Севастополь, «Забияка», поход, шторм.