Хоть весь мир против нас

— Ваша задача предельно проста — стать витязем, подарившим нам главный русский секрет, — скрестив на груди руки, с пафосом произнес Доктор Фауст и, не мешкая, подробно описал агенту предстоящую операцию. — Несколько часов напряженной работы, и, как только навсегда исчезнет русский военный моряк, появится богач, подобный легендарному царю Крезу. И весь мир будет у вас даже не в кармане, мой друг, а небрежно валяться у ног.

Лидер несколько секунд напряженно размышлял, судорожно дернул кадыком и одним глотком осушил стакан с тоником.

— Надеюсь, убивать никого не придется?

Доктор Фауст прищурил левый глаз, будто прицеливался. Сейчас наступил тот самый «момент истины», когда словесная шелуха, маскирующая истинные цели, уже не имела никакого значения.

— Старый пират Флинт любил говорить: «Молчат только мертвые», а он знал, что говорил, поэтому и умер в своей постели. Вам, дружище, пора прекратить корчить из себя девственницу в солдатском борделе. Вас никто не вербовал, вы сами предложили услуги нашему дипломату. На языке разведки это называется «проявить инициативу», и если хотите, чтобы были соблюдены все пункты «джентльменского соглашения» с нашей стороны, то будьте добры исполнять все, что от вас требуется. О’кей?

— О’кей, — сдавленным голосом произнес Лидер…

Четверка транспортно-ударных «Ми-17» почти бесшумно выскользнула из-за верхушек деревьев и стала стремительно приближаться к аэродрому морской авиации.

Адмирал Мартинес, стоя возле своего лимузина, наблюдал за приближающимися винтокрылыми машинами, затем поднял вверх левую руку, сверяя время.

Остроносые «Ми-17», покрытые ярким, даже агрессивным камуфляжем, сделали широкий разворот, проскакивая стоянку, на которой замерли два десятка транспортных «Супер Пум», и стали синхронно опускаться на бетонное покрытие, выстроенное американцами еще в годы Второй мировой войны для «Каталин» — воздушных охотников за нацистскими субмаринами, и куда теперь лишь изредка садились транспортники с грузом для флота.

Наконец шасси, коснувшись бетона, вздрогнули под тяжестью вертолетов.

Первой из салона высыпала личная охрана президента. Двенадцать крепких парней, облаченных в свободного кроя рубашки с короткими рукавами — такой фасон обеспечивал скрытое ношение оружия. Адмирал доподлинно знал: каждый президентский бодигард вооружен одним, а то и парой «Пауков» [25], и все высококлассные профессионалы.

Луис Хорхе вопросительно посмотрел на Хуана Неонела. Командующий морской пехотой лишь едва заметно улыбнулся, что обозначало: «Они профессионалы, мы тоже профи, к тому же нас больше, и внезапность на нашей стороне».

Наконец из салона головного вертолета собственной персоной появился глава Ориноко. Годы никого не щадят: бывший бригадный генерал ВДВ утратил молодецкую стать, со временем раздавшись вширь и приобретя солидный живот. Но, несмотря ни на что, его глаза по-прежнему горели огнем, что заставляло врагов с уважением величать Вилли Честерса Мятежным ангелом.

За президентом шествовал его личный секретарь и офицер правительственной связи. Все трое, как и телохранители, были в цветастых рубашках навыпуск.

— С прибытием, господин президент. — Адмирал Мартинес шагнул вперед и вскинул правую руку к виску.

— Здравствуй, Луис. — Вилли широко улыбнулся, пожимая адмиралу руку и дружески похлопывая того по плечу. — Я тебе благодарен за предложение. Отличная идея отметить дружеской пирушкой встречу русских товарищей!

— А других ответственных лиц не будет? — отметив скромную свиту президента, спросил Мартинес.

— А зачем? — засмеялся Мятежный ангел. — Все ответственные лица заняты подготовкой к саммиту южноамериканских государств. Пусть готовятся, а мы посидим по-домашнему за кружкой грога. Военные всегда найдут тему для дружеского разговора. Ведь недаром наши предки любили говорить: «Да, солдат — самый прекрасный человек на всем свете!» [26]. Солдат — главный человек. Дураки-политики считают себя пупами земли. Но если солдат воткнет штык в землю или, того хуже, повернет в другую сторону, что от них остается?!

— Долг солдата — повиноваться присяге. — Командующий флотом брякнул первое, что пришло на ум, лихорадочно пытаясь сообразить, к чему именно сейчас Мятежный ангел заговорил о штыках.

— Для того, чтобы солдат помнил о присяге, политики должны помнить о солдате, — Президент посмотрел на адмирала. — Кстати, о солдате… Луис, ты присмотрись к русским кораблям, ведь наши камрады привезли много интересных новинок для твоих «кожаных затылков» [27]. Настало время перевооружения и военного флота.

«Сказал бы ты мне это хотя бы год назад, и, может быть, все пошло по-другому. А теперь извини, друг Вилли, на твое место уже готов другой кандидат». — Луис Хорхе Мартинес смотрел на президента Ориноко, как может только смотреть врач на безнадежного больного. Конечно, можно было подсластить пилюлю с ядом, но зачем? Ведь больной так уверен в своем бессмертии.