Хотел бы я знать

За дни блужданий у Петера отросла борода. Посеребренная инеем, она делала напарника Иманта похожим на рождественского Санта Клауса. Ни холод, ни усталость, казалось, не брали его. Объезжая покрытые льдом скалы, он лишь тихо посвистывал. Но, вглядываясь в лицо друга, Имант видел, что и Петер сейчас задает себе тот же вопрос: "Смогу ли когда-нибудь я... хоть немного согреться?" Все, что нужно, они давно обсудили. Остальное было понятно без слов. Такого полного взаимопонимания связанных одной судьбою людей, биолог не мог найти на Земле в "хрустальном муравейнике" биоцентра. Однако теперь он нисколько не удивлялся что грезы его о тепле заставляли думать о СОД: достаточно было бы малой капельки споромази, чтобы спасти их от стужи. Перед отлетом на знойный Рубин у биолога не возникало и мысли, что тюбик может ему пригодиться; дела предстоящие обычно захватывали целиком, о прошлых - старался забыть. Забывались и люди, с которыми Имант работал. Впрочем, он еще помнил, что ассистентов звали Карл и Степан, и что оба ходили, как сонные мухи, думали черт их знает о чем, по невежеству или распущенности то и дело проваливали испытания, приводя в отчаяние киберов. Испепеляя сарказмом, Имант как мог учил "друзей" уму-разуму. Но в головах Степана и Карла царили танцульки. Затыкая уши муз- шариками, они и во время работы подергивались в такт с новомодными ритмами, забывая все, чему их учили. Временами, подбрасывая ассистентам идейки, он поражался их детской наивности: "мальчикам" в голову не приходило, что эти "экспромты" стоили тяжких раздумий. Ясно было одно: участие их в работе только мешало делу, и нередко его подмывало плюнуть на все и просить молодых людей, продолжая формально числиться, в лаборатории больше не появляться.

* * *