Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером

В «Моей борьбе» и потом, на протяжении многих лет после публикации книги, Гитлер утверждал, что он – закоренелый враг колониальной активности Германии. В основание своей позиции он приводил аргумент, что, дескать, амбиции в этой сфере приведут Германию к столкновению с Британией, дружба с которой так важна для нее. Эта, открыто заявленная, позиция была столь же фальшивой, сколь и его враждебность к большевизму, равно как и, впрочем, все его остальные широко известные изречения. Он делал это специально, желая убаюкать Британию, внушить ей, что ей ничего не грозит – и это в то время, когда перевооружение Германии шло полным ходом. Но наши правители совершенно спокойно попались на эту удочку.

Ко времени Мюнхенского соглашения Гитлер осмелел уже настолько, что стал говорить о своих претензиях на колонии (м-ру Чемберлену). В последние годы, предшествовавшие этой войне, подобные заявления стали открытой и официальной позицией гитлеровской Германии. В октябре 1937 года Римская империя[94] также заявила о правах Германии на колонии в Африке. Сей благородный акт бескорыстной братской любви, который был просчитан самым тщательным образом, дабы не допустить отпадения Германии в руки Альбиона, стал самым хитрым маневром со стороны Муссолини.

В тот момент Отто Штрассер находился в ссылке и боролся с Гитлером. Однако он, не ища финансовой помощи в своей борьбе, ни, тем более, политической поддержки в зарубежных странах, ни малейшим образом не стал оппонировать Гитлеру. Он не стал критиковать его за ложь в колониальном вопросе, не стал призывать своих сторонников противостоять любым предложениям, которые будут сделаны Германии насчет территориальных приобретений. Вместо этого он выдвинул свои собственные предложения, написав следующее:

«Нет ничего более бессмысленного и несправедливого, чем объявить нынешнее распределение колониальных владений чем-то неизменным. Немецкие эмигранты из числа «левых» ставят себя в смешное положение, когда начинают решительно выступать против колониальных претензий Германии – тем самым, они становятся рупорами Британской и Французской колониальных империй. Фраза Муссолини по поводу «пролетарских наций», неимущих, и их антагонистов – «капиталистических наций», имущих, является простым переложением идеи Маркса о классовой борьбе, но только перенесенной на колонии. Но враг подобного классового разделения должен стать и врагом национального разделения. Он не может признать, что существуют «привилегированные нации», у которых есть колониальные владения, площадь которых в десять, сто, тысячу раз больше, чем площадь доминиона, в то время как другие страны изнывают по причине ограниченности собственных территорий и недостаточности своих природных ресурсов. Кто будет спорить, что высокий уровень жизни жителей Британии и Голландии, стабильность промышленности Франции и Бельгии в первую очередь покоится именно на колониальном ресурсе. А низкий уровень жизни в Италии и Австрии, необеспеченность ресурсами Швейцарии и Судетов во многом зависит именно от того, что у этих стран нет колоний. Иначе по какому такому приказу Португалия, постоянное население которой составляет шесть или семь миллионов человек, обладает колониальной империей площадью два миллиона квадратных километров – то есть территорией в пять раз большей, чем вся Германия? А, например, Польша с растущим населением в 38 миллионов человек, колоний не имеет?

Но (добавляет Отто Штрассер) такое объективное и справедливое рассмотрение проблемы показывает чудовищное лицемерие колониальных претензий Гитлера, их абсолютно реакционную мотивировку и цель, ибо он не думает о том, как бы правильно решить всю проблему целиком, он не печется о справедливости, о новом, или лучшем устроении отношений между государствами. Для него это исключительно вопрос силы, вопрос дележа добычи. Если это случится, то Германия тут же примкнет к имущим и выступит, таким образом, против неимущих. Это точно так же, как рабочий исповедует принципы социализма, пока у него нет собственности. Как только он ее получает, он молниеносно становится защитником капиталистического строя и защищает его от нападок социалистов, доказывая тем самым, что он никогда и не был на деле социалистом.

Колониальный вопрос не может быть разрешен такими средствами. В результате мы получим непрекращающуюся борьбу за дележ добычи, а господствующий порядок вещей не приведет вообще ни к каким изменениям. Но вопрос-то здесь заключается не только в том, кому что достанется. Только фундаментальные изменения колониальной системы могут привести к настоящему решению данного вопроса, который столь важен для умиротворения Европы.