Хотел ли Гитлер войны: к истокам спора о Сионе

Эти пять лет были наполнены борьбой между Штрассерами и Гитлером. Они вели борьбу за власть в национал-социалистической партии, за власть в Германии. Конечно, они не рассматривали происходящее именно в таком свете, они не чувствовали, что они работают против Гитлера. Они только видели, что Гитлер предавал то, что он должен был представлять, как отказывался от ранее данных им же обещаний, и они хотели «исправить» его. Поразительно, но случилось так, что люди, которые мыслили так же, как и братья, сплотились вокруг братьев Штрассеров. Но они не вели сознательной борьбы за власть — они боролись только за душу Гитлера и принципы своей партии.

Однако постепенно этот конфликт стал развиваться именно в направлении борьбы за власть, поскольку Гитлеру вовсе не были интересны те принципы, которые он провозглашал в борьбе за голоса избирателей. Для него это были не принципы вовсе, а всего лишь момент тактической борьбы. Он упорно стремился избавиться от всех, кто пытался, напоминая ему о принципах, сковать его в том, что он считал тактикой.

Именно поэтому он начал смотреть как на врагов на тех людей, кто искренне верил в провозглашенные догматы национал-социализма. Он считал их интриганами, внутренними врагами, а потому он направил против них всю свою энергию, желая убрать их со своего пути. Но эти люди не собирались сдаваться без боя — они чувствовали, что правы они, а вот он — неправ или просто сбился с пути. Они вложили в эту партию время, силы, деньги и веру и не позволят никому просто так взять и сбросить себя на обочину. Вот так вот борьба за умы превратилась в борьбу за власть.

Борьба эта завершилась победой Гитлера и разгромом Штрассеров. Сегодня, оглядываясь на историю Германии последних нескольких лет, я думаю, что Отто Штрассер является единственным персонажем из всей когорты лидеров национал-социализма, который не просто видел, что это — дешевый мошенник, но и имел смелость сказать это в глаза и начать борьбу с ним.

Кстати, очень похоже на то, что Грегор так и не смог до конца дней разглядеть этот крайне важный момент. Его преданность Гитлеру пережила все испытания, а в бесчисленных спорах с неверующим Отто он постоянно приводил один и тот же аргумент: «Лошадь, конечно, брыкается, но все равно она идет по тому пути. Стало быть, и мы должны ставить на нее». На что Отто Штрассер с завидным постоянством отвечал: «Ты не прав; лошадь не брыкается, она просто идет не в ту сторону, а мы ничего не можем сделать».

У Грегора, несмотря на задиристый характер, была такая черта — условно назовем ее «легкостью», — по которой он в решающий момент всегда уступал под нажимом Гитлера. Это сильно повлияло на весь ход европейской истории. Потому что если бы он ушел от Гитлера вместе с братом, то национал-социалистическая партии неизбежно бы раскололась, а Германия и Европа смогли бы избежать того милитаристского кошмара, в котором они ныне пребывают. Но даже если бы партия и не раскололась, то противостоять претензиям Штрассеров на лидерство сегодня вряд ли бы кто-то смог. И даже только один брат, Отто, и тот удачно идет по этому пути, хотя, конечно, на это требуется больше времени и сил.

Весь этот спор, препирательства и борьба по сути вращались вокруг одного, но старого сюжета. В душе Отто Штрассера жили сомнения, которые, правда, рассеялись в день, когда реакционеры в Мюнхене открыли огонь по людям Гитлера — он не знал, в какой степени Гитлер предан принципам социализма, не знал, действительно ли тот хочет привести Германию к новому общественному устройству, к немецкому социализму, или же он просто марионетка в руках старых, выстроившихся в боевые порядки правящих классов Германии — крупных промышленников и землевладельцев.

Проведя пять лет рядом с Гитлером, Отто Штрассер снова утвердился в своих сомнениях, которые он было откинул после 1923 года. В 1930 году он совершил вытекающий из всего этого поступок — распрощался с Гитлером.

Его же легковерный брат, не убежденный Отто да и не желавший, как он думал, предавать коллегу, болтался где-то вокруг Гитлера. В душе у него, конечно, зрело некое дурное предчувствие, но он не решался порвать отношения, хотя, когда Гитлер пришел к власти, он и увидел, что Отто Штрассер говорил правду. Но было уже поздно — к тому моменту Грегор уже был внутренне сломлен и фактически обречен. Отто, более дальновидный и решительный (хотя и менее популярный), порвал связующие нити вовремя. Сегодня он живет, чтобы добиться поставленной цели — отомстить за Германию и отомстить за Грегора Штрассера.