Хотят ли русские войны?

Сохранить тайну переезда. Перевозочных документах станцию назначения не указывать. Вопросу отправления свяжитесь лично с «З» Белорусской. Доносить каждом отправленном эшелоне шифром.

Климовских 21 июня 1941 г.

(На документе отметка: «Аналогичные указания 21.6.41 г. даны командирам 17-й стрелковой дивизии, 21-го стрелкового корпуса, 50-й стрелковой дивизии, 44-го стрелкового корпуса, 121-й и 161-й стрелковых дивизий. подпись[1]».

(Ф. 208, оп. 2454сс, д. 26, л. 42.)

В ЗапОВО это выдвижение к границе обставляли и так:

«Генерал-майор С. Иовлев (бывший командир 64-й стрелковой дивизии) в своих воспоминаниях пишет: „…Части 64-й стрелковой дивизии в начале лета 1941 г. стояли в лагерях в Дорогобуже… 15 июня 1941 года командующий Западным Особым военным округом генерал армии Д. Г. Павлов приказал дивизиям нашего корпуса подготовиться к передислокации в полном составе. Погрузку требовалось начать 18 июня. Станция назначения нам не сообщалась, о ней знали только органы военных сообщений…”» (ВИЖ, 1960, № 9).

Т. е. командование этой дивизии даже на «учения» не ориентировали – посадили, как арестантов, и повезли в неизвестном для них направлении… И не довели, что те идут в район по ПП, а ведь данная дивизия (как и 47-й корпус) даже не к границе должна была выдвигаться. Она занимала Минский УР. Но, к сожалению, ВИЖ не приводит ответ генерала Сандалова, так любимого историками, на вопрос что те идут в район по ПП № 2.

Все западные округа объединяет общее – войска получали не только письменные приказы на начало выдвижения войск из глубины округа на рубежи обороны. И Кузнецов, и Павлов, и Кирпонос давали также и устные приказы. Однако генерал Абрамидзе, командир приграничной дивизии, 20 июня получил именно письменный приказ-шифровку ГШ на приведение в боевую готовность и на занятие своих рубежей обороны. Также запреты на письменные приказы давали и «замполиты» округов.

Начальник управления политпропаганды Приб-ОВО бригадный комиссар К. Л. Рябчий вечером 21 июня распорядился:

«…Отделам ПП корпусов и дивизий письменных директив в части не давать. Задачи политработы ставить устно через своих представителей.

Настоящую директиву немедленно полностью довести до нач. политорганов соединений…»

(ЦАМО, Ф. 344, оп. 5564, д. 1, л. 47. Подлинник. ВИЖ № 5 1989, с. 51).

Также, помимо письменных Директив НКО и ГШ, были и личные устные распоряжения наркома:

«Минск

Комвойсками ЗапОВО лично.

Расшифровать и вручить немедленно.

Народный комиссар обороны приказал о ходе передислокации войск, проводимой на основе полученного от него личного приказа, доносить к 22.00, добавляя в адрес лично Ватутину.

Ватутин. 17.06.1941 г.» (ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2513, д. 9, л. 76).

«Минск

Комвойсками ЗапОВО лично.

Немедленно телеграфируйте заявку на ж/д перевозки, связанные с передислокацией согласно личного указания НКО.

Ватутин. 17.06.1941 г.» (ЦАМО РФ, ф. 208, оп. 2513, д. 9, л. 78).

А вот про эти личные приказы и указания Тимошенко наши маршалы постарались не вспоминать в своих мемуарах вообще.

Также интересно рассмотреть этот вопрос и затронутые в нём директивы ГШ от 10–12 и 18 июня по воспоминаниям… пограничников. В мемуарах М. Г. Паджева, начальника заставы 94-го погранотряда КОВО, рассказывается, что «сразу после первомайского праздника части прикрытия (округа) выделили на наиболее угрожаемые направления свои подразделения» в составе стрелкового батальона, танкового взвода и артбатареи, которые к середине мая полностью окопались для обороны границы. Сделано это было из-за того, что ранее на сопредельной стороне, в Венгрии, к границе начали стягиваться немецкие войска.