Хотите быть герцогиней?

– Это все объясняет. Вот почему вы так настаивали, чтобы дом в Суонли был готов к Рождеству. Вот почему осыпали меня всеми этими ласковыми словечками. Говорили, что влюблены, что испытываете неодолимое физическое влечение ко мне – кошмару на двух ногах. Господи, вот смех-то. Должно быть, вы думаете, что я идиот!

Да, он идиот. Почему он решил, что найдется женщина, которая увидит его по-другому?

Он мерил шагами комнату и выкрикивал, подражая тонкому женскому голосу:

– Свозите меня в театр! Пойдемте к Пенни на чай! Позвольте мне нарядить вас в новую красивую одежду! Ах какой вы красивый и замечательный!

– Эш, это же абсурд.

– Я позволил вам называть меня зайчиком! – крикнул он. – Вот это действительно абсурд!

– Вам не нравится? Хорошо, это только для начала. Вы такой венский хлебушек!

Эш взорвался.

– Не слышал ничего омерзительнее! Я даже не знаю, что это такое.

– Это такая австрийская сдобная булочка. – Эмма с вызовом вскинула подбородок. – Наверное, очень вкусная, однако, если бы она была у меня в руках прямо сейчас, я бы запустила ее вам в голову.

– Вы очень умны, ничего не скажешь. Все это время преследовали свою цель! Неудивительно, что вы с таким пылом раздвигали ноги в каждом закоулке моего дома. Чем скорее долг будет выполнен и вы забеременеете, тем скорее можно будет сбежать. Разве не так?

– Совсем не так! – Эмма с размаху хватила щеткой для волос о туалетный столик. – Как вы смеете? Как смеете вы намекать на то, будто наши отношения – пошлая дешевка? Как вы можете так обо мне думать?! – От злости она рассыпала булавки. – И все это лишь из-за того, что я попросила отвезти меня на бал.

– Если бы я хотел ездить по балам, то женился бы на Аннабел, и сегодня этот бал был бы в моем доме. Я женился на вас именно для того, чтобы избежать подобной докуки.

Она послала ему убийственный взгляд, которого, впрочем, он вполне заслуживал.

– Господи, как же я ненавижу эту бабу! Она заставила вас почувствовать себя чудовищем, и вы послушно посвятили себя тому, чтобы оправдать это мнение. Я сто раз твердила, как страстно вас хочу, как глубока моя любовь, но вы все равно продолжаете цепляться за ее слова и не верите мне. Она добилась того, что с вами невозможно жить, да и любить вас исключительно непросто…

– Что ж, – сухо сказал он, – позвольте мне избавить вас от дальнейших затруднений.

– Я имела в виду вовсе не это, и вы прекрасно знаете…

– Не уверен, что я вообще вас знаю.

Эшбери понимал, что почти кричит, но не мог заставить себя сбавить тон. Он был уязвлен, закусил удила, и это ненавистное, такое знакомое чувство лишило его способности мыслить здраво. Потребность накричать, сделать больно – пусть зализывает свои раны, а не исследует его! Однако с Эммой этот прием не работал.

– Вы боитесь, – сказала она.

– Я не боюсь.

– Вы всего боитесь: любить, быть любимым, быть отцом собственному ребенку. И сейчас вы устроили мне жуткий скандал, потому что до смерти боитесь появиться на этом треклятом балу. Не смешите, Эш. Вы меня не обманете.

– И вам меня тоже не обмануть. Все то, что вы придумали, не имеет никакого отношения к Девине Палмер. Вы стараетесь для себя. И не притворяйтесь, что это не так. Подначивая ее сбежать от отца, вы надеетесь свести счеты с собственным отцом.

Некоторое время они молчали, озираясь вокруг, но старательно избегая смотреть друг на друга.

– Простите, что все вышло так внезапно, – нарушила молчание Эмма. – Мне следовало рассказать вам про Девину. Я боялась доверить вам чужую тайну, и это было ошибкой. Однако не думаю, что совершаю ошибку, пытаясь ей помочь.

– Хорошо, – устало сказал Эш. – Отправляйтесь на бал. Лгите им. Заберите несчастную девушку из семьи и спрячьте в деревне, если вам так хочется. Я не стану вас удерживать. Но будь я проклят, если приму участие в вашей затее.

– Что ж, если придется, я поеду на бал одна. Только давайте помиримся перед тем, как расстаться.

– Я не сержусь. Вы совершенно правы. У нас договор. Вы позволяете мне спать с вами, чтобы наступила беременность, а я дарю вам дом.

– Я вас люблю. Вы это знаете.

Но знал ли он?

Да, он слышал, как Эмма произносит эти слова. Но за последние четверть часа он начал сомневаться, что может им верить.

Нет, он несправедлив к ней. Он не был уверен, что верил ее словам хоть когда-нибудь.

– Уже поздно. – Эмма подошла к нему. – Пойдемте спать. Утро вечера мудренее.

Он протянул руку, удерживая ее на расстоянии.

– Мне и так все ясно. Я прямо сейчас отправлю нарочного в Суонли. Пусть слуги готовятся к вашему приезду. Разумеется, у вас будет карета. Можете отправляться туда вместе с мисс Палмер, когда вам заблагорассудится. Позже я велю Мэри привезти ваши вещи.

Эш понимал, что может зайти слишком далеко. Ударить слишком больно. Воткнуть нож слишком глубоко. Разве такой мужчина ей нужен? Он бы сдержался, но лишился значительной части самого себя, а другие его части были изуродованы так, что не узнать, что внутри, что снаружи. Он слишком озлобился, чтобы заслужить ее любовь. Он слишком жалок, чтобы ее удержать.