Хоу-Хоу, или Чудовище

– Да, – ответил я, – вы нашли такого человека, но он не отважный герой, а простой торговец и охотник на диких зверей. И я вам говорю, мистер Иссикор, что не хочу впутываться в дела вашего племени, ваших богов и жрецов или вступать в поединок с какой-то крупной обезьяной, если она существует, ради горсти блестящих камешков или пучка листьев, нужных этому знахарю. Ищите лучше другого белого человека, с кошачьими глазами и более сильного и храброго, Иссикор.

– Как могу я искать другого, когда ты избранный, о Макумазан! Если ты не пойдешь, я вернусь и умру вместе с Сабилой, и все будет кончено.

Он замолчал и через минуту заговорил снова:

– Владыка, не много могу я тебе предложить – но благородное деяние таит награду в себе самом, и воспоминание о нем питает сердце в жизни и в смерти. Я обращаюсь к тебе, потому что ты благороден: сделай это, не ради награды, но ради доблести твоей.

– Почему ты сам не принес Зикали его проклятых листьев? – спросил я в бешенстве.

– Владыка, я не могу войти в сад Хоу-Хоу, где растет Древо Видений, и я не знал, что Властитель Духов нуждается в листьях его. Владыка, поступай, как велит твое доблестное сердце, слава о котором проникла в далекие края.

Сознаюсь, друзья, я был польщен. В тот момент мне не пришло в голову, что этот обаятельный сын Хама, представлявшийся мне переодетым принцем, обладающим даром читать в сердцах, просто повторял урок, преподанный ему карликом, который тоже умел читать в сердцах.

К тому же предлагаемая авантюра манила меня, как магнит, своей необычайностью. Каково мне будет в старости, подумал я, оглядываться на прошлое с сознанием, что пропустил такой блестящий случай, и сойти в могилу, так и не узнав, существует ли Хоу-Хоу, гроза прелестных Андромед, или Сабил – Хоу-Хоу, соединяющий в своем отвратительном облике качества бога-фетиша, привидения, демона и сверхгориллы?

Вправе ли я был зарывать в землю два своих таланта – искателя приключений и меткого стрелка? Конечно, нет. Как иначе сумел бы я смотреть в лицо моей совести? Но, с другой стороны, столько имелось возражений, о которых не стоит распространяться. В конце концов, не в состоянии остановиться на чем-нибудь определенном, я решил положиться на судьбу. Да, я решил прибегнуть к гаданию, употребив Ханса вместо пробной монеты.

– Ханс, – сказал я по-голландски (кроме нас двоих, никто не понимал этого языка), – отправимся ли мы в страну этого человека или останемся у себя? Ты все слышал; говори, и я подчинюсь твоему приговору. Понимаешь?

– Да, баас, – сказал Ханс, комкая шляпу. – Понимаю. Баас, по обыкновению, попав в яму, ищет помощи у Ханса, который воспитал его с детских лет и которому он обязан почти всеми своими знаниями; у Ханса, на которого отец бааса, преподобный проповедник, любил опираться, как на посох – конечно после того, как сделал из него доброго христианина. Но дело это серьезное, и, прежде чем вынести свое решение, я должен задать несколько вопросов.

Он крутанулся волчком и, обратившись к терпеливо ожидавшему Иссикору на своем жалком подобии арабского языка, сказал:

– Длинный баас – Горбатый Нос, скажи, знаешь ли ты обратную дорогу в свою страну, и если да – докуда туда можно проехать на волах?

– Дорогу я знаю, – ответил Иссикор, – а на волах можно проехать до первого горного прохода. Дичи и воды будет вдоволь всю дорогу – кроме пустыни, о которой я упоминал. Все путешествие будет продолжаться три луны – хотя один я совершил его за две.

– Хорошо, а если мой баас Макумазан явится в вашу страну, как он будет принят?

– Большинством народа благожелательно, а жрецами Хоу-Хоу враждебно, если они узнают, что явился он убить их бога. И, конечно, он должен приготовиться к войне с Волосатым Народом, что живет в лесах. Впрочем, пророчество говорит, что Белый Вождь их победит.

– А еды достаточно в вашей стране? Есть ли у вас табак и что-нибудь поинтереснее воды, для питья, длинный баас?

– Всех благ у нас в изобилии, о советник Белого Вождя, и все они будут предоставлены ему и тебе. Впрочем, – многозначительно прибавил он, – кто имеет дело со жрецами, тому лучше пить простую воду, дабы не застигли его спящим.

– Есть ли у вас ружья? – спросил Ханс, указывая на мой «экспресс».

– Нет, наше оружие – мечи и копья, а Волосатый Народ владеет лишь луками и стрелами.

Ханс зевнул, словно ему наскучил этот допрос, и уставился на небо, где парило несколько ястребов.

– Баас, – сказал он, – сколько там ястребов: семь или восемь? Я не считал, но думаю, что семь.

– Нет, Ханс, восемь: один залетел выше всех, за облако.

– Вы уверены, что восемь, баас?

– Уверен? – ответил я сердито. – Почему ты спрашиваешь такие глупости – не можешь сосчитать сам?

Ханс опять зевнул и сказал:

– В таком случае, мы едем с этим прекрасным горбоносым баасом в страну Хоу-Хоу. Решено.

– Что за чертовщина, Ханс? Причем тут число ястребов?