Хоук (ЛП)

— Ты лишилась сэндвича, запустив его ему в лицо?

— Да.

— Сколько ты заплатила за сэндвич?

— Три доллара семьдесят пять центов.

— Ты потеряла почти четыре доллара из-за этого куска дерьма?

Я кивнула.

— И он ударил тебя? Поэтому ты оказалась на земле?

Таракан начал говорить:

— Она напала…

— Заткнись, — оборвал его Хоук, не сводя с меня взгляда.

Я убрала волосы с лица и села, снова тряхнув головой, чтобы зрение прояснилось.

— Я не нападала на него. Просто словесно оскорбила его член, назвав его крошечным.

Все присутствующие засмеялись. Губы Хоука изогнулись, и даже сидя на земле и чувствуя боль, я ощутила трепет в груди. После этой улыбки на сердце стало легче. С ним всегда все становилось лучше — с тех пор, как умер мой отец, и Хоук взял меня на попечение клуба.

Он был моим защитником.

Когда Хоук подошел ко мне, Хелински направился назад к своей машине, не переставая ухмыляться, как будто обладал неприкосновенностью.

— Гектор, — сказал Хоук, останавливаясь передо мной, — не позволяй таракану отойти слишком далеко.

Гектор заблокировал водительскую дверь машины своим телом, и Хелински вынужден был остановиться. Он стрельнул в Хоука взволнованным взглядом.

— Ты не можешь прикоснуться ко мне, — прорычал он. — Я чертов коп! Ты не имеешь права трогать гребаных копов!

Не обращая на него внимания, Хоук опустился передо мной на колени и наклонил голову. Его щетина прижалась к моей щеке, когда он прошептал мне на ухо:

— Он трогал тебя там, Тайлер? Потому что ты очень сильно сжимаешь колени и бледная, словно призрак.

Борясь с внезапно навернувшимися на глаза слезами, я медленно кивнула.

Из его горла вырвалось рычание.

— Ты ведь знаешь, что будет с тем, кто тебя обидит, верно?

Я снова медленно кивнула.

Хоук посмотрел на шлем в своей руке, и я заметила, как он усилил хватку.

— Обычно я этого не делаю, Тайлер, но сейчас я действительно взбешен, — холодно пояснил он, раздувая ноздри. — Я пытаюсь сдержаться, но у меня не очень хорошо получается.

Я моргнула и поморщилась, прикрыв рукой подбитый глаз.

— Ты в порядке? — встревожено спросил Хоук.

— В порядке, — ответила я.

— Почему ты держишься за глаз?

— Просто так.

Его лицо потемнело еще больше, и с пугающим выражением он спросил:

— Сюда он тебя тоже ударил?

Я снова моргнула, почувствовав, как запульсировало место удара.

— Хоук, не делай глупостей.

Он сжал челюсть.

— Слишком поздно. В моей голове все сложилось в ту секунду, когда я увидел тебя под ним.

— Но…

— Закрой уши, — приказал он, — и глаза. Ради меня, Тайлер.

Сердце подпрыгнуло к горлу, когда он взял своими большими руками мои ладони и прижал их к ушам. Я посмотрела на него — специально для меня выражение его лица смягчилось. Потом он успокаивающе погладил меня большим пальцем по щеке, после чего я закрыла глаза.

Почти сразу я почувствовала, как он отошел от меня, а потом Хелински начал что-то выкрикивать. Я не удержалась и приоткрыла глаза как раз в тот момент, когда Хоук замахнулся шлемом и размозжил Хелински голову. Внутри меня все сжалось, и я снова закрыла глаза, сильно сжимая веки и втягивая в себя воздух. В одну секунду все происходящее стало бесконечной барабанной дробью в моей голове.

Не прошло и минуты, как Хоук обнял меня руками за плечи. Опустив мои руки, он поднял меня и повел прочь. Когда я начала оглядываться, пытаясь взглянуть на произошедшее, он взял меня за подбородок, не позволяя этого сделать, и развернул вперед.

— Смотри перед собой, — сказал он мне.

Усадив на свой «Харлей», он надел на меня другой шлем, а за спиной раздавались мучительные хрипы и звуки чего-то, ударяющегося о плоть.

— Давай раздобудем для тебя новый сэндвич, Тай, — небрежно сказал он.

Хоук запрыгнул на мотоцикл, и я пристроилась за ним, обняв за крепкий торс и сильно прижавшись грудью к его спине. Он завел «Харлей», объехал вокруг машины, и мне больше не было видно Хелински. Остальные парни стояли вокруг него, внимательно наблюдая за клокочущим дыханием избитого.

Я поняла, что он умрет.

Хоук убил офицера полиции средь бела дня.

Глава 2

Тайлер

Никогда нельзя было понять, что творилось в голове у Хоука — и это была самая большая проблема. Он мог улыбаться, смеяться, наслаждаться едой, и ты никогда не поймешь, что в это время он поглощен построением планов в своей голове. Иногда я ловила у него эту механическую улыбку и отсутствующий взгляд.

Вот и сейчас он смотрел на меня тем же взглядом, пока мы поглощали купленный мне новый сэндвич с ветчиной в гастрономе, принадлежащем байкерам. Я не возражала, потому что сама ела, погруженная в собственные мысли. А еще он попросил на кухне лед, завернул его в салфетку, и в данный момент я прижимала ее к своему глазу.

— Ты в порядке? — немного позже спросил он, заметив, что я не ем.