Хоук

Тихие шаги приблизились к нему. Он попытался сдвинуть свое тело, чтобы повернуться к ней, но даже дышать было тяжело. Хоук почувствовал, как за его спиной немного просел матрас. Немного, потому что Тайлер была крошечной, да к тому же тихой. Он находил ее под столами или прячущейся в шкафах, подслушивающей разговоры, о которых не должна была знать все те годы, начиная с пятилетнего возраста. Сейчас ей уже сколько, пятнадцать?

Десять лет подобного дерьма до сих пор ничему ее не научили, и чего еще она успела насмотреться, пока его не было? С кем проводила время? Он надеялся, что не с Гектором. Гребаный ад, если с Гектором, то тот уже трахнул ее. Он не был примером для подражания, чтобы рядом с ним была такая восприимчивая цыпочка. Эта мысль взволновала его. Сильно.

Прохладная ладонь коснулась его руки.

— Хоук, ты плохо выглядишь, — сказала она печально. — Весь в крови. Ты умираешь?

— Ничего страшного, Тай.

— Не похоже.

— Ну, так и есть. Ничего страшного.

Она выдохнула, будто на какое-то время задерживала дыхание.

— Ты умираешь. Все умирающие люди так говорят.

— Он не умирает, — раздраженно сказал Гектор. — Мы говорим о Хоуке. Он просто здорово порезался. И лишился пальца.

— Как он лишился пальца?

— Парень, который вытащил Хоука из тюрьмы, отрезал его.

— Зачем кто-то, вытаскивая Хоука из тюрьмы, отрезал ему палец?

— Ты не поймешь. Это взрослые дела, Тайлер.

— Не думаю, что ты сам это понимаешь, Гектор, поэтому перестань обращаться со мной, как с десятилетней. Я более взрослая, чем ты большую часть времени.

Раздражение Гектора возросло.

— Послушай, ты на самом деле не должна здесь находиться. Это делает тебя соучастницей. Пойди погуляй. Тебе надо понять, что Хоук теперь мертв, и ты больше никогда его не увидишь. Теперь уходи.

Конечно, она проигнорировала его. Тайлер схватила Хоука за плечо и потянула назад, но он едва ли сдвинулся с места. Предприняв вторую попытку, она ухватилась двумя руками и, сделав глубокий вдох, приложила все силы, чтобы перевернуть его на спину. От яркого света в глазах Хоука все расплылось, потом пошло пятнами, а затем обрело четкие очертания. Сверху на него смотрело лицо и…

Черт возьми. Хоук задумался. Разве он пробыл в тюрьме дольше? Ей не может быть пятнадцать. Или может?

Пара глаз насыщенного карего цвета исследовала его, пока он силился опознать девушку. Нет, это точно она. И похожа на гребаного ангела.

Он улыбнулся близости ее лица: маленького, круглого, со сжатыми губами и нахмуренными бровями. Она выглядела далеко не на свой возраст. Теперь черты ее лица стали такими яркими и симметричными. Он знал, что однажды она превратится в невероятную красавицу. Черт, она уже ею стала.

— Ты получал мои письма? — спросила она.

— Да, я получил их, — ответил он.

Тайлер отправила ему за год двенадцать писем, рассказывая в них обо всем на свете. Он понимал, почему она это делала. Тай была влюблена в него — всегда — и даже теперь смотрела на него с обожанием. По правде говоря, ему было приятно получать эти письма. Он ждал их всякий раз, когда в долбаную тюрьму привозили почту. Он даже сохранил их — засунул в комбинезон перед побегом.

Наверное, сейчас их уже нет.

— Они хорошо с тобой обращались? — спросил он у девушки.

Она кивнула.

— Теперь мы снова сможем заниматься ремонтом машин, и… стрельбой из пистолета. Все будет, как раньше.

На мгновение его охватили эмоции, и он сглотнул тугой ком в горле. Блядь, она такая милая, разве нет? Самые для него обычные вещи у нее вызывают волнение.

— Не так просто вернуться к тому, что было раньше, — тихо объяснил он, поморщившись на секунду от непрекращающейся пульсирующей боли в руке. — Я не могу открыто вернуться, Тайлер. Не смогу быть рядом, чтобы оберегать тебя снова, а ты заслуживаешь нормальной жизни. Твой старик хотел этого для тебя. Ты должна пообещать, что больше не появишься здесь. На этот раз по-настоящему, потому что мне известно — в мое отсутствие ты жила в клубе. Тебе надо жить со своей мамой и заботиться о ней.

Взгляд Тайлер застыл.

— Ты знаешь, какая у меня мать, и, кроме того, я не хочу уезжать. Это мой дом. Так же, как и твой. И только то, что ты лишился его, не означает, что и я тоже должна его потерять.

— Для тебя там небезопасно.

— Что именно небезопасно? Это только твои домыслы. Я понимаю. Папа взял с тебя обещание, и теперь ты одержим этим и не видишь того, что есть на самом деле.

— Мне нужно напомнить, что сделал бы тот офицер, не появись я?

— Для этого есть Гектор. Он держит все под контролем и отлично справляется с этой работой, не спуская с меня глаз. Он делал это весь год и ни разу не пытался выставить меня за дверь.

Вена на виске Хоука запульсировала. На мгновение в нем вспыхнул гнев, когда он представил, как Гектор учит ее жизни. Что, блядь, Гектор знает о жизни?

— Тайлер, — начал Хоук предостерегающим тоном.

Она нахмурилась и медленно отодвинулась от него.

— Думаю, мне лучше вернуться в машину.

— Останься, — сказал он строго. — Забыла, что там ты можешь умереть от жары?

— Предпочту умереть от жары, чем слышать, что не принадлежу клубу.