Хождение по катынским мифам

Мельник обвинял Бандеру в его ревностном служении больше Абверу, чем Украине. Бандера же упрекал своего соперника, что не его отряды, а мельниковские находятся в услужении германских спецслужб.

Реакция Мельника была вполне понятна. Его, как и Бандеру, волновало не столько дело о борьбе за самостийность Украины, сколько личная карьера. В наглом «начальнике экзекутивы» он узрел вероятного, хитрого и жестокого соперника на заместительство Коновальца, место которого давно и не без оснований прочил себе.

В запале этой междоусобной сшибки мельниковцы даже открыли некоторые известные им конкретные секретные задания, которые получали бандеровцы от гитлеровской разведки. Так, Мельник информировал руководителей и членов своего «провода», что бандеровцам поручено играть роль провокаторов в деле борьбы с ними.

Имеется ещё одна версия причин конфликта. В период германо-польской войны бандеровцы якобы захватили документы польской разведки и установили, что члены провода ОУН Сенник, Сциборский и Барановский являлись агентами польской разведки, и что об этом знал Мельник, но никаких мер против них не предпринимал.

Кроме того, бандеровцы обвиняли мельниковцев в их прогерманской политике, говоря о себе, как о «представителях украинского народа», которые «без помощи немцев борются за самостийную Украину». Раскол был на руку немцам, так как снижал остроту националистической борьбы. Много сделал для этой сшибки член Центрального провода ОУН капитан гестапо Ярыга-Рихардт («Ярый»), сразу же вошедший после раскола в состав бандеровского провода.

***

Находившиеся у власти оуновцы стали неловко себя чувствовать перед украинским населением. Особенно перед националистически настроенными гражданами — за террор и издевательства на оккупированной территории. Пытаясь сохранить свой авторитет, ряд оуновцев открыто стали выступать против немцев. Таких говорливых «крамольников» гитлеровцы быстро стали арестовывать и ликвидировать.

И всё же, как посчитали германские руководители специальных служб, полемика между украинскими националистическими вождями стала выходить за рамки дозволенного им уровня критики. Надо было предпринимать какие-то конкретные меры по локализации разрастающегося конфликта, готового перерасти в кровопролитную войну. Опять решили провести инсценировку.

Из Берлина последовала жесткая команда — немедленно «арестовать» главаря ОУН, что позволяло «опровергнуть серьёзные обвинения в адрес Бандеры, а самое главное, спасти своего надежного агента от полного провала, так как запланированные гестаповцами дальнейшие меры, направленные против оуновских «крамольников», неминуемо привели бы к раскрытию его как провокатора».

Психологически выверенная операция немцев с «арестом и нахождением затем Бандеры на нелегальном положении» дала свой положительный результат — обиженных в народе жалеют, обиженным люди верят.

После этого вспомогательная агентурная сеть бандеровцев стала энергично выявлять не только мельниковских «крамольников», но и в своих рядах всякого рода оппортунистов, на плечи которых вешали довольно-таки серьёзные обвинения.

Наибольшее количество их обнаружилось в Восточной Украине — на «обольшевиченной Приднепровщине», где происходило наиболее быстрое прозрение некоторых даже главарей оуновских проводов.

Люди воочию убедились, какое страшное порабощение им светит в случае победы фашистов. Рядовые члены ОУН стали не воспринимать ядовитого варева националистической пропаганды. Одни завязывали с прошлым пассивным отказом от борьбы за самостийность, другие активно критиковали предателей украинского народа, а третьи уходили в партизаны, чтобы с оружием в руках воевать против фашистов и их подручных.

***

Когда гестапо установило основной круг конкретных «крамольников», начались их поголовные аресты на всей оккупированной территории Украины. Врагов рейха гестаповцы наскоро с пристрастием допрашивали, податливых тут же вербовали, стойких, как правило, уничтожали.

Среди заговорщиков — носителей «крамолы» встречались разные люди, разные характеры. Одни шли на смерть как обреченные мученики, покорившиеся своей незавидной судьбе. Другие убегали и скрывались в разных уголках не только Украины, но и других стран Европы. Третьи предпочитали отвести от себя подозрения и обвинения, донося на других или произнося лицемерные клятвы верности гитлеровскому рейху.

Немало было и таких, которые пошли на самоубийство, желая избежать пыток (они ведь хорошо знали костедробильную машину гестапо), или по принуждению свидетельствовать против своих единомышленников.