Хождение по катынским мифам

Автор присутствовал на Майдане и был свидетелем «оранжевого» шабаша. Он даже написал цикл коротеньких стихотворений на эту тему. Вот одно из них.

Над Киевом оранжевый туман!
Вожди с трибун Майдана обещают
Озолотить страну. Сойдя с ума
От слов таких, народец воском тает.
Таких немало видел обещал,
Они упрямо рвутся только к власти,
Урвав её, начнут народ стращать,
А для свобод готовить снова снасти!

Киев — 24 декабря 2004 г.

Приходилось видеть, встречаться и разговаривать с обитателями палаточного городка. Многие из них говорили об огромной поддержке «померанчевости» со стороны США, Ватикана и Польши. Активное участие польских государственных структур и общественности в «революции» позволило некоторым говорить, что современная польская, восточная политика, наконец, начала приносить плоды.

Заговорили об историческом примирении и налаживании добрососедских отношений с литовцами, белорусами и украинцами, призывая польское общество осознать, что именно они, а не Россия являются восточными соседями Польши.

Но вскоре стало ясно, что «революция» не только не перекинулась на Минск и Москву, что пророчили некоторые политологи и публицисты, но начала менять вектор и на самой Украине, где пришли новые «антиоранжевые» силы в лице «Партии регионов». Облом польских политических амбиций в Белоруссии, России и в самой Украине болезненно ударил по политике президента Леха Качиньского.

С его приходом к власти набор претензий Польши к России с каждым годом стал расти, как снежный ком. А последнее время перед его трагической гибелью эти отношения можно было охарактеризовать как открыто враждебные. После этого руководители стран свели до минимума политические контакты.

Сегодня, мне так кажется, основная проблема, которой касаются все польские внешние политические доктрины, — это положение поляков «между русскими и немцами». Эта проблема сегодня снова серьёзно заявила о себе после победы Лукашенко в Белоруссии и Януковича в Украине.

Политические дрязги ни к чему простым людям, которые хотят жить в мире и дружбе, ездить беспрепятственно друг к другу в гости, торговать, исповедовать свободы слова, митингов и демонстраций, взаимно обогащаться культурными достижениями соседей. Но, увы, недальновидные политики мешали этим благородным порывам. Может, с новым руководством Польши, более трезвым и прагматичным, удастся растопить лёд недоверия и искусственной вражды.

Во всяком случае, есть основания верить в это чудо!

Послесловие

Десятилетия катынская земля хранила в могилах жертвы войны. И вот гробокопатели от политики решили вновь потревожить их вечный сон — эксгумировать не только ненависть одного народа к другому, но и создать прецедент. А смысл его таков — историю можно, если так надо, переписать в угоду конъюнктурным соображениям.

Мы жили в оценке событий в Катыни, начиная с середины пятидесятых, штампами сталиноненавистника Хрущева. Как рождался катынский миф, говорилось выше. Много сделали для поддержания его «перестройщики» и «реформаторы». У людей моего поколения создался уже стереотип многослойной хрущевской «правды».

Упрямство, как правило, — это результат ограниченности нашего ума. Мы неохотно верим тому, что выходит за пределы нашего кругозора. Сказали люмень, значит, — люмень. Много ли писателей и журналистов подпускали к архивам в хрущевские времена, тем более искать правду с ответами на эту скользкую для нового вождя тему? На вопросы дюже любознательных надевали шоры да намордники «антисоветчиков», а тем временем шло причесывание материалов в угоду непонятной «оттепели», когда шли беспрецедентные по накалу бои на полях «холодной войны».

У многих в оценке катынских событий возникли сомнения. Так что же мешает обеим сторонам — польской и российской смело пойти друг другу навстречу, выложить все материалы (я подчеркиваю — все!). Пригласить международных, независимых экспертов и ждать их заключения. А потом суд вынес бы вердикт, который был бы обязательным для сторон и обрезал бы всякие сомнения как с той, так и с другой стороны. Но на этом Суде нужно обязательно рассмотреть вопрос по существу казни более 60 000 наших военнопленных — красноармейцев и командиров в польских концлагерях в период 1920–1921 годов.

Да, на похоронах всем больше всего мешает покойник, но без него на этом печальном событии трудно обойтись. Думаю, таким «покойником» могли бы быть материалы с результатами работы Чрезвычайной Государственной Комиссии под руководством академика Н.Н. Бурденко, члены которой занимались эксгумацией останков. Но где они, эти материалы? О них в последнее время никто не вспоминает. А может, их уже нет? Если они уничтожены, то надо разобраться, кто к этому акту варварства и вандализма причастен, когда это случилось и по чьему указанию?