Хождение по катынским мифам

Но мне хотелось более подробно остановиться на послереволюционном периоде, открывшем полякам невиданные перспективы в становлении новой польской государственности.

Результаты Первой мировой войны, а особенно Февральской и Октябрьской революций, существенным образом повлияли на возрождение Польши как самостоятельного единого — унитарного государства.

Ленин в это время не раз замечал, что надо считаться с политическим реализмом — образованием рядом с Советской Россией буржуазных национальных республик, что, несомненно, по его мнению, являло собой поворотный пункт во всей внешней политики молодого государства. Он имел в виду, конечно же, и Польшу, которая в результате развала Царской России обрела независимость.

Казалось бы, они (поляки) должны были благодарить большевиков за этот дружественный акт, но получилось всё наоборот. Произошло опять-таки по-польски — неблагородно по отношении к новой, теперь уже Советской России.

***

Сам по себе спор за влияние в регионе был вполне закономерен, что делало советскую внешнюю политику столь же прозрачной, как и политику другого государства. Однако не всё было так гладко, как хотелось руководителям молодой Советской Республики.

Проходила одна за другой полоса сложных советско-польских взаимоотношений. Временной отрезок, очерченный периодом с 1918 по 1939 год с эпизодами необъявленных войн то со стороны Варшавы, то со стороны Москвы, слабо освещался на протяжении существования послевоенной советской историографии.

По всей вероятности, такое явление не случайно, и появилось оно в силу «дружественных отношений» с ПНР, начиная с 1945 и по 1991 год, когда кардинальные политические изменения коснулись как самой Польши, так и Советского Союза, который перестал существовать как опора всего социалистического содружества. Не будем разбирать, по чьей вине это случилось.

Но вернёмся к истокам этих распрей.

Едва родившись, явно с гонором, польское государство обнаружило потребность в расширении своих границ и предъявило территориальные претензии к Советской России. Надо сказать, что вообще, по мнению многих знатоков и специалистов в этом тонком вопросе, преувеличенные самооценки характеризуют польский национальный характер.

В статье «Призраки польского гонора», опубликованной в «Литературной газете» № 53 — 2005 года, её автор Ю. Васильков писал, что, пытаясь понять причины катастрофического упадка Польши в семнадцатом веке, польские ученые выдвинули теории, объяснявшие национальную трагедию, а именно… — историческим опережением! Мол, как античный Рим пал под ударами варваров, так и Польша стала жертвой отсталости своих соседей.

Как «скромно», Древний Рим и Польша — не правда ли?

***

А дальше всё больше и больше фанаберии и всё выше и выше к мифическим небесам …

Историк Кохановский отмечал в 1917 году:

«Польское государство не могло в своё время существовать просто потому, что его дух должен был исторически противостоять благородством своим соседям».

Ему вторит современник Холоневский:

«Польша погибла, потому что при временном упадке своей духовной силы была политическим созданием несравненно более высокоразвитым по сравнению с тем, что его окружало».

В Польше всегда были наиболее популярны национальные герои двух видов: средневековые короли с их агрессивной экспансионистской политикой и вожди всевозможных народных восстаний.

Содержанием как тех, так и других являлась непримиримая борьба с соседями, прежде всего восточными, — украинцами, белорусами и россиянами (тогда малороссами, белорусами и великороссами).

Вплоть до XVII века Польша всеми способами пыталась захватить ведущие позиции на своих восточных рубежах, помешать государственному становлению России, но далее Литвы и Западной Малороссии — Галиции, хотя бы временный успех распространить не сумела в силу политического неумения и военного бессилия. Попытка зацепиться за Москву в 1602 году тоже бесславно провалилась. Лжедмитрии потерпели позорное фиаско. Польское войско бежало из Московии под натиском народных восстаний.

***

В XVIII веке монархам — правителям Австрии и Пруссии надоела бестолковая и бесконечная суета вокруг Речи Посполитой, и они склонили Екатерину II «ради общеевропейского спокойствия» произвести раздел Польши между своими уже сформировавшимися к тому времени государствами.

Но не Россия вообще и не её императрица были виновницами в разделах Польши, приведших к утрате ею на длительное время государственности. Учёные популярной в Польше «Краковской исторической школы» признавали:

«Не границы и не соседи, а только внутренний разлад довёл поляков до потери государственного существования».

Это голос людей, знающих дело, — профессионалов-историков.

Да и сам народ польский дал точную характеристику своих бед в известной поговорке:

«Польска нежондом стои» (Польша на неуправляемости держится). Эту управленческую бестолковость она подтвердила в ходе войны с Германией в 1939 году, когда степень неуправляемости в правительстве и в армии достигли уровня хаоса, о чем будет ещё сказано ниже.