Хождение по катынским мифам

Согласно приказу замнаркома внутренних дел СССР В.Н. Меркулова от 5 ноября 1939 года силами НКВД БССР и УССР проводились выявление, а затем аресты чиновников местных органов управления, служащих и чинов полиции, суда и прокуратуры, работников образования, священнослужителей и т. д.

Они квалифицировались как агенты, провокаторы, диверсанты, резиденты, участники различных контрреволюционных организаций, содержатели конспиративных квартир, контрабандисты, разведчики, контрразведчики и т. д.

Как следует из записки НКВД И.В. Сталину от марта 1940 года, к тому времени в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии содержалось 18 632 арестанта, из которых 10 685 составляли поляки, а количество офицеров достигало 1207 человек.

С ноября 1939 года в лагерях широко развернулась работа особых отделений. По указанию особых отделов военных округов арестовывались и направлялись в их распоряжение, в тюрьмы польские военнопленные, другие переводились из тюрем в лагеря. Дела рассматривались военными трибуналами армий…

***

Наиболее суровым был режим содержания в Осташковском лагере, где были сконцентрированы военнопленные — гражданские «классово чуждые элементы».

Работники Управления НКВД СССР по делам военнопленных занялись в этом лагере не только и не столько учетом, сколько подготовкой следственных дел для передачи на особое совещание. С начала декабря эта работа велась с большой интенсивностью…

На 30 декабря следственная группа из 14 человек оформила 2000 дел и 500 из них отправила на особое совещание. Для текущего рассмотрения дел была выработана процедура, которая просматривается на оформлении дела № 649 полицейского С. Олейника…

Дело было рассмотрено начальником Особого отдела НКВД СССР 7-й армии 29 декабря 1939 года с постановлением направить на рассмотрение особого совещания при НКВД СССР и утверждено начальником Осташковского лагеря 6 января 1940 года. Олейник получил срок, но вскоре был расстрелян.

Возникает вопрос: за что? Но следователи не удосужились покопаться в судьбе этого конкретного осужденного, а сослались только на материал, лежащий на поверхности, — ему вменялась в вину «активная борьба против революционного движения», без конкретного состава преступления.

31 декабря 1939 года Л.П. Берия направил директиву за № 5866/6 П.К. Сопруненко и начальнику УНКВД по Калининской области Д.С. Токареву об ускорении подготовки на Особое совещание следственных дел «на всех военнопленных полицейских», чтобы в течение января оформление дел было закончено…

Масштабы селективно-репрессивных акций были столь велики, что не хватало лагерей и тюрем для размещения задержанных и арестованных.

Обстановка осложнялась тем, что остро стоял вопрос о принятии новых контингентов жителей Западной Белоруссии и Западной Украины, в том числе поляков, передаваемых из Литвы и Латвии, Германии, Венгрии, Словакии, о чем Л.П. Берия непосредственно сносился со Сталиным.

Ещё 9 ноября 1939 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «О пропуске в СССР интернированных в Литве военнослужащих бывшей польской армии». Однако его выполнение затянулось до лета 1940 года.

***

Намерения в отношении сосредоточенных в лагерях военнопленных определились с самого начала. Не менялось стремление не распускать по домам, а изолировать как командный состав армии, включая офицеров запаса и отставников, так и чиновников аппарата управления различных уровней.

Решив свои ведомственные оперативные задачи, руководство НКВД с логической неизбежностью приближало ликвидацию военнопленных как людей, на которых опиралась польская государственность и которые не собирались смириться с оккупацией своей страны, стремясь к возрождению Польши…

Вопрос о судьбах узников трех лагерей польских военнопленных и следственных тюрем не предполагал политического решения, был как бы предрешен «ликвидацией» Польского государства и его армии, низведен до ведомственной проблемы НКВД…

В СССР реализовывался курс на уменьшение бюджетных ассигнований, на сокращение централизованно снабжавшихся контингентов населения.

В НКВД проводилась кампания по увеличению рентабельности лагерей. Если рядовой и младший командный состав польской армии отбывал трудовую повинность в лагерях Наркомчермета, на строительстве дорог и т. п., то в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях привлечение к работам ограничивалось в основном рамками самообеспечения лагерей. Содержание в них военнопленных было, естественно, убыточным и обременяло народное хозяйство дополнительными затратами…Новых помещений и трат требовало размещение в лагерях военнопленных в связи с советско-финской войной 1939–1940 годов.

20 февраля 1940 года П.К. Сопруненко обратился к Л.П. Берии с предложением мер о «разгрузке» трех вышеупомянутых лагерей путем оформления дел для рассмотрении на Особом совещании при НКВД.