Хождение с Богом

Да, это делать нелегко. Особенно, когда возвращаешься домой поздно и хочешь быстрее упасть в постель. Да, не хочется делать это каждую ночь в течение месяцев и даже лет. У меня есть друзья, которые страдают бессонницей, но молиться об этом не хотят. Я их понимаю. Бывало много ночей, когда мне очень не хотелось делать этого. Но оно того стоит. Во-первых, подавляющая часть ваших усилий компенсируется хорошим сном. А может, и все усилия. Во-вторых, такие молитвы очищают вас и делают святыми. Ваше приближение к Христу в конце своего дня и настрой на Него, когда у вас абсолютно нет сил и когда вы не хотите молиться, приводит к глубоко удовлетворительным результатам.

Боль

Я заметил, что в последнее время много мечтаю.

Я думаю о приобретении новой пары солнечных очков, об обсуждении следующего проекта с моим издателем, о покупке трактора. Может, я даже куплю себе настоящие лыжные очки, какие приобрели себе на Рождество Сэм и Блейн. В них возникает ощущение, будто ты уже достигаешь заветной вершины. Вообще-то я не люблю ходить по магазинам. Но откуда тогда все это? Может, мой отказ от алкоголя вытащил наружу все эти склонности? Чтобы заглушить боль в душе? Или опустошение? Ведь большинство людей пьет из-за этого, поскольку они пытаются доставить себе маленькую радость и заглушить боль, даже не признавая, зачем они делают это? Что из этого помогает мне устремляться вперед?

«Так что же происходит в моем сердце, Иисус? Мне грустно».

Я знаю, что был создан для Эдема. Я знаю, что у меня нет ничего, близко похожего на тот день. Большую часть времени я использую занятость, чтобы заглушить тоску души, создать некую дистанцию между мной и ими. Но потом я заметил, что мечтаю о каких-то вещах. И снова я задаю то же вопрос: что происходит в моем сердце?

«Иисус, исследуй мое сердце по этому поводу. Будь моим советником. Моим постоянным советником».

Люблю ли я жизнь? Хочу ли я ответить на этот вопрос? На глаза наворачиваются слезы. У меня ощущение, будто я хожу вокруг какого-то грандиозного вопроса. Мне кажется, что я живу по принципу «чтобы только не было еще хуже». Напрягаюсь, выполняю дела, прорываюсь, потому что никто другой этого не сделает. Но сейчас, когда я пишу это, разве мое сердце не участвует в написании этих строк? Не уверен, что я подобрал правильные слова, чтобы выразить свое смятение. Мне кажется, что я теплый, а не горячий.

Потом эта тема духовной войны. Раньше я часто думал о том, какие потери я несу в повседневных битвах. Что чувствовали солдаты в такой затяжной войне, как вьетнамская? Часто бывают дни и часы, когда хорошо уже то, что ты не находишься под давлением, искушением, испытанием или физической атакой. Не представляю большей радости, чем освобождение от боли или атак. Я знаю, что это исключительно важно, намного больше моего понимания, потому что я недооцениваю мою готовность терпеть дальше.

Хорошо. Это слово звоном отдается в ушах. И даже болью. Терпеть. Я недооцениваю мою готовность терпеть дальше. Похоже, в этом и коренится источник моей боли. Я долго сижу, зажав голову руками. Это качество, которое мне нравится в себе больше всего и которое мне кажется самым благородным, — моя готовность терпеть. И все же я думаю, что это не только благородно. Может, даже в чем-то разрушительно.

«Иисус, приди в это место. Приди сюда. Что Ты хочешь сказать мне здесь насчет этого?»

Долгое молчание. Смогу ли я услышать Бога в этом или об этом? Или это слишком серьезный вопрос, слишком интимный?

Однако все дело действительно в терпении. Я знаю, что коснулся чего-то очень большого. Когда я так живу, в моей жизни мало места для радости. В Терпении мало места для радости. Я пытаюсь расставить все по местам. Откуда все это приходит? Это грех? Ранимость? Насколько глубоко это сидит во мне? Думаю, за Терпением прячется много неверия, точно так, как в моем убеждении, что никто не сможет этого сделать и потому все приходится делать мне, Оно также похоже на падение Самсона, когда мы обнаруживаем в себе силу или качество, которое помогает нам пробиваться в жизни, и делаем из них идола, на которого возлагаем все свои надежды и чаяния. Для одних это ум. Для других — способность делать людей счастливыми. Для меня — моя готовность терпеть.

Но как только мы делаем из этой силы или качества идола и обращаемся к нему за защитой, он становится мертвой зоной или белым пятном. Зоной, куда мы не хотим никого пускать. Даже Бога. И постепенно это место становится нашей погибелью.

«Иисус, я не хочу сказать, что это недосягаемый ипи неразрешимый вопрос. Ты можешь поговорить со мной об этом. Пожалуйста» сделай это. Я прошу Тебя».

Мотив

Давайте вернемся к тому, что является основополагающим в нашем стремлении ходить с Богом и преображении, ибо именно этого Он хочет от нас. Все дело в том, что за всем, что мы делаем, стоит какой-то мотив.