Хождение в Москву

За долгую жизнь неутомимый искатель успел много поездить по России и разным странам, много пройти по Москве. Его читала полвека в газетах вся Россия. Главный итог на закате жизни им подведен в книгах "Москва газетная", "Мои скитания", "Друзья и встречи", "Люди театра" и, наконец, знаменитая "Москва и москвичи". Все вместе они составляют энциклопедию московской жизни на рубеже двух веков. Летописцем Москвы и был Владимир Алексеевич Гиляровский.

Есть в Москве еще один памятник, связанный с именем выдающегося репортера, дом в Столешниковом переулке, где он прожил полвека. Московским извозчикам не надо было называть этот переулок. Седоку достаточно было сказать: "К дяде Гиляю" - и лошадей направляли по адресу, который знала вся Москва.

Не сразу, конечно, Владимир Гиляровский стал жителем респектабельного Столешникова переулка, обладателем просторной квартиры. Его ученик и помощник Николай Морозов в книжке "Сорок лет с Гиляровским" рассказывает, со слов Владимира Алексеевича, что жил тот в разных местах: в известной гостинице "Англия" на Тверской; в Брюсовском переулке (бывшая улица Неждановой), в доме Вельтищева, заимевшего свой дом на службе лакеем у князя В. Долгорукова - московского генерал-губернатора; в гостинице "Русь" на Мясницкой (бывшая Кирова). Жил на 2-й Мещанской улице (она теперь носит имя Гиляровского), снимал квартиры на Большой Никитской (бывшая Герцена), в соседнем с ней Хлыновском тупике, пока не переехал в Столешников переулок. Сюда, в "Столешники к Гиляю", приходили и приезжали многие выдающиеся русские писатели, журналисты, артисты и художники.

...Открыв высокую двустворчатую дверь, попадаю в Столешники, к Гиляровскому, в старую квартиру, бережно хранимую его семьей, третьим ее поколением. Старая московская квартира, в каких жили во времена Чехова и Горького московские интеллигенты, зарабатывавшие на жизнь трудом.

Прихожая. Хочу увидеть в ней чугунную подставку для тростей и зонтов, которая нравилась Чехову, но не вижу ее. Ищу взглядом висевшую на печи легендарную кочергу. Ее завязал узлом в минуту удали могучий Гиляй. Стояла в передней и другая кочерга, сначала завязанная, а потом развязанная - по настоянию домашних. И ее нет на прежнем месте, убрали за ненадобностью ведь это не музей, а современная квартира, с центральным отоплением, телевизором и холодильником...

Но этим новым предметам быта не удалось потеснить прошлое. Почти все осталось, как было много лет назад. Гостеприимная хозяйка усаживает меня за массивный стол, стоящий на пути всех, кто входит в квартиру. Стол обеденный. Но за ним создавал Владимир Алексеевич "Москву и москвичей" книгу воспоминаний, одну из самых интересных, написанных о великом городе.

Каждый, кто входил сюда, непременно должен был пройти мимо этого стола. За ним восседал могучий прекрасный старик, писавший в свои 80 лет тонко отточенным черным карандашом почти без правки на больших белых листах. Шум и голоса не особенно мешали тому, кто привык работать для газеты. "С гордостью почти полвека носил я звание репортера, - писал на склоне лет Гиляровский. - Я бесконечно любил это дело и отдавался ему весь, часто не без риска. И никогда ни одно мое сообщение не было отвергнуто. Все было строго проверенной чистой правдой".

Кроме правды, был необыкновенный талант, душевная щедрость, человеческая красота, сила и смелость. Вот почему "Москва и москвичи", как и другие книги Гиляровского, спустя полвека после их выхода в свет читаются с неослабевающим интересом.

Квартира эта стала центром притяжения для множества замечательных людей. Память о них хранит почти каждая вещь квартиры. Стоящий в углу самовар любил Александр Куприн. Старый-престарый деревянный диван, нашедший успокоение на кухне, также музейная вещь. Любил на нем отдыхать Лев Николаевич Толстой, когда нередко захаживал в Столешники.

Другой диван, стоящий спинкой к окнам, заставленным цветами, нравился Антону Павловичу Чехову. Он устраивался на коротком ложе, как-то подогнув ноги, прозвав его "вагончиком". Много лучших часов своей жизни провел на нем в дружеском кругу великий писатель.

В маленькой рамке на стене вижу рисунок, изображающий молодых веселых людей, смешивших всю Россию. За столом собралась редакция сатирического журнала "Будильник". Под изображением стоящего (второй слева) человека подпись - Антоша Чехонте. В раскрытой двери - стремительный Гиляровский. Художник не мог представить его сидящим или стоящим на месте. Он входил, вбегал. И конечно, с новостями.

"Какие новости, Гиляй?" - завидя друга, вместо приветствия говорил Чехов.

Чехов подарил ему деревянную матрешку. Открываешь ее - внутри стеклянная чернильница, очень удобная для кочевой жизни репортера. Другой подарок Чехова - маленькая черная табакерка, чуть побольше спичечной коробки. Откидываю крышку, а на ней выцарапано: "Гиляй".