Хождение в Москву

В это трудно поверить, когда видишь серую толщу бетона, кажущуюся непоколебимой, не подвластной капризам погоды. Внутри ствола по всей окружности свисают сверху донизу толстые стальные канаты, поблескивающие под светом электрических ламп жирным слоем пушечного масла. Они натянуты, как тугие струны: их не перерубить топором.

На канатах монтажники-высотники укрепляют датчики. Ими будут замерять натяжение стальной арматуры, которую предложил установить конструктор башни. Такие же датчики измеряют поведение стальной арматуры памятника «Мать-Родина» в Волгограде. Мне показали электронный прибор, чьи мелькающие цифры фиксируют колебания одного из 149 канатов. Это еще один вид измерений на Останкинской башне.

Большая часть наблюдений проводится автоматически – приборами. Но глаз человека незаменим. В мороз и зной монтажники и инженеры совершают восхождения по наружным конструкциям башни, высматривают, нет ли где коррозии, «выщелачивания» бетона.

Много в башне необыкновенного, но самое поразительное инженерное изобретение Николая Никитина – ее фундамент. Он представляет собой железобетонную десятиугольную плиту, заложенную почти у поверхности земли. Она несет на себе груз весом 55 тысяч тонн железобетона и стали. Как установили наблюдатели, фундамент дал осадку всего на 4 сантиметра. Об этом было доложено на международном конгрессе специалистов по фундаментам. Достижение феноменальное.

…Наступает вечер, но никто не покидает регистрационных комнат. Цикл наблюдений – суточный, значит, наблюдателям придется провести у приборов ночь. Последний замер, как и первый, в семь утра. Но уже завтра.

Все написанное здесь появилось в газете в 1967 году. Можете представить мое состояние, когда я увидел на голубом экране телевизора дым и огонь, рвавшийся из башни в день страшного пожара 2000 года, испытавшего ее на прочность. Когда передали, что рвутся расплавленные стальные тросы внутри бетонного стакана, мне стало жутко. Я представил, как падает на землю железобетонная громада, сокрушая все на своем пути.

Но обошлось. Катастрофа не случилась, потому что башню сделали умелые и самоотверженные люди, оставившие нам в наследство башню в Останкино.

Час на каланче. Сорок лет назад, в 1964 году, побывал я в старинной пожарной части Сокольников. Многое за эти годы там изменилось. Но пожарные из старинного дома не ушли, несут в нем службу, как прежде. Им посвящаю этот давний очерк.

В пейзаже Сокольников этот кирпичный дом под каланчой у станции метро выглядит таким неизменным, как деревья соседнего парка. Высокая башня покрыта куполом, похожим на каску пожарного. Если купол отшлифовать, он будет выглядеть, как зеркальная каска начальника караула, которая покоится на полке в ожидании боевой тревоги. Ныне только у начальника караула осталась сверкающая, нарядная каска с эмблемой. Среди дыма и копоти она помогает различить командира. У остальных пожарных каски выкрашены в темно-зеленый цвет.

У пожарных все как у солдат. Форма с погонами, боевая техника, казарма. И техника, и казарма – все в доме под каланчой, верном страже Сокольников. Прошло свыше века с тех пор, как по просьбе жителей района на собранные ими деньги, 1800 рублей, основали пожарную часть. 30 лошадей и 40 пожарных стали жить в ее каменных стенах среди деревянных домиков и улиц Сокольников. Брандмейстер и его команда с двумя бочками едва успевали выезжать на пожары. Дерево горело отлично…

Бывшая конюшня превращена давно в депо. Стоят в нем готовые сорваться с места в карьер сотни лошадиных сил, упрятанные в моторы красных машин. В любую минуту, в любую погоду готовы распахнуться ворота и выпустить под звуки сирен пожарный обоз, оснащенный генератором, турбиной, радиостанцией в придачу к традиционным лестницам и стволам.

Не спеша переступаю черту ворот, не зная, что эту линию задние колеса машины должны пересечь через 45 секунд после сигнала «Пожар». В Сокольнической части, случалось, успевали собраться и выезжали из депо за 32 секунды. Мне рассказал об этом молодой техник-лейтенант Вячеслав Деев – начальник караула, а по-старому – брандмейстер. Он же показал, как успевают одеться за 18 секунд. Взмах руки – каска на голове, в два приема натягивают брюки, куртку перебрасывают через голову, а спасательный пояс пристегивают на ходу. Попробовал я повторить обряд одевания, но не смог так быстро.

Дорога на каланчу ведет мимо дежурной части. Она похожа на красный уголок, спортивный клуб и зал ожидания. Под одной крышей стоят телевизор, брусья и кресла-диваны. Здесь учатся, отдыхают, ждут сигнала «Тревога». Рядом пульт связи. Все, что происходит в Москве, становится известно дежурному. Информируют по радио с центрального пульта «01». Я тоже услышал, как голос по радио сообщил:

– На проспекте Мира, 101 загорание ликвидировано в 17 часов 34 минуты.