«Хождение вкруг». Ритуальная практика первых общин христоверов

Так, в январе 1733 года разбойник Семен Караулов сообщил московскому губернатору графу С. А. Салтыкову о том, что в четырех московских домах «чинятся непотребности». Для расследования подобных дел в Москве была учреждена следственная комиссия, созданная на базе Раскольнической конторы, в которую были введены светские и духовные лица для расследования дел особой важности – судья Раскольнической конторы статский советник Афанасий Савёлов[106] и асессор Иван Телепнев, архимандрит Донского монастыря Кирилл и игумен Сретенского монастыря Евсевий. В ходе следствия была организована также «особливо высокоучрежденная комиссия» в Санкт-Петербурге, в которую вошли члены Синода – архиепископ Новгородский и Великолуцкий Феофан Прокопович, архиепископ Нижегородский и Алатырский Питирим, архиепископ Сарский и Подонский Леонид, а также Андрей Иванович Ушаков, глава Тайной канцелярии, Андрей Иванович Остерман, член Верховного тайного совета, Алексей Михайлович Черкасский, обер-комиссар Петербурга.[107]

В указе от 7 августа 1734 года происходившее описывалось так: «Явившийся собою разбойник Семен Караулов доношением объявил, что в Москве имеются четыре дома, в которых-де чинятся непотребности и собираются в праздники по ночам разных чинов люди старцы-старицы и прочие, из них-де некоторые выбираются наставниками и садятся в передних местах, а прочие по лавкам, и, приходя-де, им кланяются в землю и целуют у них руки, и, собирая деньги, отдают, а другие из них пророчествуют, и по тому его, Караулова, показанию означенные разных чинов люди обоего пола семьдесят восемь человек, в том числе старцы и старицы, сысканы, и о чем надлежало, следовано, и по следствию-де явилось, что у тех людей наставница была Ивановского девичья монастыря, что в Москве, старица Настасья да две старицы и старец, которые-де приходящих к ним людей прельщали лживыми пророчествами и вместо причастия Святых Таин подавали резаный кусками хлеб и из стакана давали пить квас, а иногда и воду, и при том ведении для известия Святейшему Правительствующему Синоду в Санкт-Петербурге приобщен и экстракт, в котором показаны многие богомерзкие чинимые оными людьми противности»[108].

Знакомый с Угличским делом и входивший в состав петербургской комиссии архиепископ Феофан Прокопович соотнес московскую общину с угличской – в указе сказано, что 12 февраля 1733 года архиепископ рассказал членам комиссии о содержании угличского дела, которое за неделю до того было пересказано ему судьей Юрьева монастыря Андроником, который был архимандритом Угличского монастыря и непосредственным участником дела 1717 года.

В указе приведены также краткие сведения об учении и практике религиозного движения, официального названия у которого еще нет. В 1734 году название «хлысты» еще не вошло в обиход и никакого суждения о характере собраний, кроме того, что речь идет о тайной (а потому опасной) группе, вынесено не было. Складывается впечатление, что уникальность, отделявшая описанные в указе учение и практику от других существующих групп «раскольников» или «суеверов», была создана самой комиссией. Оказалось, что неизвестное ранее религиозное образование охватывает многие регионы страны, среди которых первенствующее место занимает Москва. Новое образование в указе 1734 года было наделено следующими чертами: