«Хождение вкруг». Ритуальная практика первых общин христоверов

На мой взгляд, о генезисе христоверов невозможно говорить без учета русской монастырской традиции XVIII века. Ее влияние, впрочем, отмечали и предшествующие исследователи – в частности, Н. В. Реутский и Ю. Клэй. Н. В. Реутский писал о заимствовании внешней атрибутики и безбрачного образа жизни: «Отвержение мясной пищи, черный цвет платья, приветствие братий низкими поклонами во все стороны, земные поклоны и целование руки у учителей и наставников, замкнутость жизни – все это заимствовано хлыстами из монастырских обычаев»[44]. Ю. Клэй подчеркивал значимость влияния старчества как особого феномена русской религиозности[45].

Комплексное изучение культуры первых общин христоверов требует также исследования той группы монашествующих, которая симпатизировала старому обряду, но не порывала с Церковью догматически. Одним из вероятных источников христовщины (по крайней мере, ритуальной практики первых общин христоверов) можно считать такие феномены святости/одержимости как юродство и кликота.

Глава 1 Христоверы глазами их современников: следственные дела XVIII века

Документально историю христовщины можно проследить с начала XVIII века. Одним из первых документов о христовщине считают так называемое Угличское дело 1717 года, сюжеты которого были положены в основу указов 1733–1734 годов.

Нужно отметить, что одним из первых названий, которому христоверы обязаны представлением о схождении Святого Духа на пророков, становится именование «квакерская ересь». Корпус документов, сохранившихся в Синоде, в котором находятся и материалы Угличского дела, получил название «следствия о секте квакеров»[46].

Как следует из анализа следственных материалов, христовщина распространялась в Московской, Ярославской и Тульской губерниях. Первыми собраниями христоверов были московское, угличское и венёвское.

Анализ материалов следственных комиссий позволяет рассмотреть социальный состав общин XVIII века и выделить способы трансляции религиозной культуры христоверов, среди которых особое место уделено проповеди по церковным книгам среди сельского клира. Важную роль в распространении христовщины играли странствующие монахи и торговцы, распространявшие на ежегодных ярмарках не только товары, но и религиозные учения.

Из данных комиссии 1733–1739 годов известно, что главными центрами московских общин стали женские монастыри: Ивановский, Варсонофьевский и Никитский, а также следующие частные дома:

1. дом отставного солдата Прокопия Лупкина на Швивой горке в приходе церкви Николая Чудотворца, что на Болвановке;

2. дом Семена Мелоскина под Новодевичьим монастырем в Кочках;

3. дома посадских людей Ивана Никитина, Иоакима Фёдорова и Бориса Калашникова в Кудрине;

4. дом ямщиковой дочери Марии Анкудиновой в Дорогомиловской ямской слободе;

5. дом купца Степана Яковлева за Пречистыми воротами;

6. дом дворового человека князя Голицына Алексея Иванова на Шаболовке;

7. дом Алексея Перфиньева за Серпуховскими воротами;

8. дом мастера казенной парусной фабрики Лаврентия Ипполитова в Преображенской слободе.

Собрания московской общины проходили в доме Прокопия Лупкина, в Ивановском монастыре, в келье старицы Настасьи Карповой, а также в Георгиевском, Варсонофьевском и Никитском монастырях. Членами московских общин также были монахи Чудова и Петровского монастырей. Известны христоверы из Богословской пустыни и Кассиановой пустыни, что на Учме. Среди христоверов первых общин – несколько белых священников с членами семей, а также другие представители клира, монастырские крестьяне Николо-Перервинского и Симонова монастырей, посадские люди. Известно также, что к стрельцу Прокопию Лупкину – лидеру одной из московских общин – приходил старец Симонова монастыря Зосима.

Собрания угличской общины проходили в деревнях Угличского уезда Данильцевой (в доме Никиты Антонова Сахарникова), Харитоновой (в доме Еремея Бурдаева) и Ананьиной (в доме Никиты Васильева). Собрания проходили в дни больших церковных праздников – на Николу Вешнего (9 мая), Покров Богородицы (1 октября), а также во время онуфриевской ярмарки (приуроченной, вероятно, к дню преподобного Онуфрия, 12 июня). На Онуфрия из Москвы приезжал Прокопий Лупкин. Известно также, что учение христовщины было известно в деревнях и до приезда Лупкина – одним из учителей угличской общины начала XVIII века был крестьянин деревни Данильцевой вотчины Симонова монастыря Тимофей Трофимов.

Венёвская община в 1720-х годах собиралась в домах Герасима Муратина и Семена Миляева. Оба были посадскими людьми. Герасим Муратин, очевидно, был родственником иеромонаха Петровского монастыря Филарета (в миру венёвского купца Федора Григорьева Муратина), сначала члена общины Лупкина, потом – Настасьи Карповой. Из показаний иеромонаха Филарета известно, что Настасья приезжала в Венёв к Семену Миляеву, а также ездила в Волок Ламский.

Эти общины были связаны между собой единым учением и сходной религиозной практикой.

Угличское дело 1717 года