Хождение за тридевять веков. Торговый гость из будущего

– Странный ты, литвин.

– Почему же?

– Ложки у тебя нет, ножа на поясе – тоже, ни обеденного, ни боевого. Даже огня разжечь не можешь – как не от мира сего! И перед трапезой не крестишься.

Знал бы рулевой, что Михаил и в самом деле «не от мира сего» – не из этого времени. Но как-то ответить Георгию надо было.

– Пояс с ножами и ложкой я потерял, когда в воду попал, только жилет и спас меня.

– Это где же случилось?

– Есть такая река – Акчим.

– О! Знаю про такую, слышал. По весне да в половодье бурная очень, зело опасно сплавляться.

– Вот и нам не повезло. Из всей команды один я остался, а ладья – в щепки.

– Перед походом молебен заказать надо было святому Пантелеймону, он бы уберег. Ты не схизматик случаем?

– Православный. – Михаил распахнул ворот спортивного костюма и показал рулевому серебряный крестик на серебряной цепочке. Это его мама еще дома крестила.

– И в самом деле. А я уж подумал – нехристь, хотя имя православное. Чего на Акчиме делал?

Михаилу пришлось срочно выдумывать.

– За шкурками ходили, – соврал он.

– Ха, да и мы за ними ходили. За зиму коми да вотяки зверя набьют. Зимой мех хороший – густой, не линяет. По весне только его и брать. Не повезло тебе, парень, с ладьей-то.

– Не повезло.

Знал бы кормчий, как сильно не повезло Михаилу…

– А я вот набрал рухляди у старых знакомцев. Сейчас в Нижний иду, там ярмарки знатные. Продам – сам-три выйдет, а то и поболе.

– А как же через татар пробираться? – припомнил географию Михаил.

– Они купцов не трогают. Плати за проход по реке ихнему мытарю тамгу – тебе кожаную пайцзу дают, и все дела. Разбойников бояться надо. Столько развелось – ужас просто. Коли на телегах или санным обозом товар везешь, так охочих людишек для охраны нанимать надо. У меня вон в трюме и топоры боевые есть, и меч – дедов еще.

Холодным оружием Михаил не владел, как и многими другими навыками, имеющими ценность в Средние века.

На ночлег они остановились в месте впадения реки в Каму.

– Дальше река широкая да по течению; судов много – никак нельзя ночью идти.

А дня через два кормчий показал рукой на речушку, впадающую в Каму.

– Егошиха. А на берегу – деревни Брюхановка и Заостровка. Кожи там знатные выделывают. Припомни, вдруг пригодится.

А Михаил онемел от удивления. Подскочив к борту, смотрел во все глаза – ведь он проплывал места, где через двести пятьдесят лет появится Пермь. А сейчас тут две небольшие деревеньки…

– Ты чего вскочил? – зевнув, спросил Георгий.

– Запомнить хочу.

Грудь распирало от желания сказать, что на этом месте очень еще нескоро будет стоять большой промышленный город, где он работал – нет, еще будет работать.

Михаил запутался, сел рядом с Георгием.

Кама и в самом деле была широка и полноводна. И кораблики всех размеров сновали по ней вверх и вниз, но не столь активно, как обещал кормчий.

Через неделю они добрались до «стрелки», где сливались Кама и Волга, прозываемая татарами, черемисами и прочей мордвой Итилем. Повернули направо, и тут уже пришлось Михаилу сесть вместе с другими за весла. Только ненадолго. Реку перегораживал толстенный канат.

С левого берега к ладье подплыла лодочка. С нее на борт взобрались два татарина. Узкоглазые, с вислыми усами, в расшитых халатах и сапогах-ичигах с загнутыми носами. Как хозяева, они тут же полезли в низкий, в половину человеческого роста, трюм. Перешерстив все мешки, выбрались на палубу.

– Три деньги, купец.

Георгий молча достал из-за пояса монеты и отдал татарам. Ему вручили кусочек кожи с выжженным клеймом.

Лодка отплыла, и вскоре канат опустился, давая суденышку проход.

Налегли на весла.

Михаил спросил:

– А поторговаться с татарами?

– Бесполезно. Ты думаешь, для чего они товар смотрели? Определяли мыто.

Дальше поговорить не удалось. Весла тяжелые, работать ими надо было дружно, в паре с другим гребцом, и, если разговаривать, не хватало дыхания.

Они шли на веслах до полудня. Потом задул сначала легкий ветерок, перешедший затем в сильный и ровный. Поставили парус, и гребцы отдыхали.

Так и шли последующие дни – то на веслах, то под парусом.

На высоком левом берегу Волги показалась деревянная крепость.

– Считай, дошли, – снял шапку и перекрестился Георгий.

– Нижний?

– Да нет, это Макарьевский монастырь. Нижний дальше, верстах в пятидесяти. Ярмарки тут знатные три раза в год проводятся. Крещенские – зимой, Благовещенские – весной, а летом – Ильинские. Местечко подыскивать надо, приставать. Эка судов у пристани полно!

Ярмарка по имени монастыря называлась Макарьевской и была широко известна на Руси.

Судно пристало к причалу. Василий перешагнул через борт и привязал ладью к бревну. Кормчий засобирался:

– Сегодня торговать поздно, а к ценам да к товару приглядеться в самый раз.

– Георгий, мне можно с тобой? – спросил его Михаил.

– Да разве я тебя держу? Ты человек вольный. Почитай, до Нижнего мы уже дошли, так что делай что хочешь.

По мосткам причала Михаил и Георгий сошли на берег. Метрах в ста от уреза воды высился монастырь.

– Женский, годков уже полста как он стоит здесь, – махнул в сторону монастыря Георгий.