Хозяева Большой Сети. Новая правящая элита

С точки зрения скептиков, мир, по сути, остался таким же, как прежде. Мы по-прежнему производим молотки и гвозди, а банки продолжают исправно принимать и ссужать деньги. Изменились, может быть, некоторые офисные процедуры, но значение этого слишком преувеличено. Большинство людей вместо диктофонов и секретарей ныне используют персональные компьютеры для написания деловых писем, но вопрос в том, улучшилось ли вообще положение дел. Электронная коммерция не более чем обычный бизнес, даже если мы используем супермодные устройства. По мнению скептиков, все это дань моде: прикольно быть первым, применившим ту или иную новинку, не важно, какие реальные выгоды это принесло. Все равно, какие технологии мы используем для связи, главное – содержание информации. Старые проверенные истины останутся таковыми и в будущем.

Придерживающиеся противоположной точки зрения пребывают в экстазе. Каждый, кто видел свечение монитора, утверждает, что все автоматически изменится к лучшему. Интернет – это решение всех наших проблем. Экономика расцветет и будет приносить выгоду всем и каждому, этнические и культурные конфликты исчезнут, поскольку им не будет места во всемирном «цифровом» сообществе. Ставшая доступной информация сделает более осмысленным наши гражданские обязанности и оживит демократию. Именно в цифровых сетях мы обретем то общественное согласие, которого нам так недостает, и гармония воцарится повсюду. Развлечения станут более интерактивными и более «развлекающими», чем когда бы то ни было, благодаря неисчерпаемым возможностям этой новой технологии.

И скептики, и энтузиасты ошибаются. Ни крайний скептицизм, ни слепая вера не являются плодотворной стратегией в нынешний период все ускоряющихся изменений. Обе эти точки зрения демонстрируют нежелание мыслить критически и неспособность понимать. Это не аналитические исследования, не прогнозы, а просто предубеждения. Новые революционные технологии, несомненно, приведут к изменению самих основ жизни общества, культуры и экономики. Но это не решит всех наших проблем. Было бы наивно надеяться на это. Развитие означает, что мы радикальным образом решаем одни проблемы, одновременно сталкиваясь с массой других. Мы можем жить дольше и быть более здоровыми и свободными людьми и осуществить большее из задуманного. Но фундаментальный конфликт между классами и группами людей не собирается исчезать, принимая все более замысловатые и малопонятные формы.

Изменения такого рода не происходит в одно мгновение. Скептики, радостно указывающие на то, что большая часть мировой экономики по-прежнему связана скорее с производством физических объектов: самолетов, холодильников и садовой мебели, чем с услугами Сети, проявляют нетерпение или просто не в состоянии оценить глубину изменений.

Во многих аспектах мы все еще находимся только в предварительной фазе революции. Конечно, вряд ли холодильники исчезнут, но в новой социо-экологической системе обычные предметы получат новые функции и приобретут иное значение. Рекламные кампании по продвижению холодильников, к примеру, не будут более акцентировать внимание на их способности предохранять молоко от порчи, поскольку мы будем считать это естественной функцией холодильника, но обращать наше внимание на возможности холодильника «разумно» взаимодействовать с другими объектами в Сети.

Всегда должно пройти время, чтобы изменения по-настоящему вошли в жизнь. Революционность любой технологии становится явной по завершении инкубационного периода. Последствия изобретения печатного станка стали со всей силой очевидны лишь 300 лет спустя, когда это привело к драматической перетряске основ социального устройства и к появлению новой парадигмы; капитализма. Потребовалось время, чтобы грамотность распространилась до такой степени, чтобы печатная продукция стала оказывать воздействие на большие группы людей. Только в XVIII столетии, в эпоху Просвещения, изменилось общественное сознание, обмен информацией стал оживленным, а технические нововведения достаточно значимыми для того, чтобы превратиться в символы наступающей индустриализации.

В XVII веке грамотность быстро распространялась по Северной Европе, но еще более заметным рост грамотности стал столетие спустя, прежде всего в результате расцвета протестантизма и перевода Библии на несколько языков. Так создались предпосылки для нового стиля общественной жизни, который складывался благодаря газетам совершенно нового направления. Такие издания, как The Spectator («Наблюдатель») в Англии, ориентировались, и одновременно помогли его становлению, на образованный и космополитичный средний класс. Целью этих газет было информировать читателя о новейших веяниях и побуждать к дискуссиям. Во Франции понятие «салон» возникло, когда аристократы и представители среднего класса стали общаться и обсуждать злободневные проблемы. Скоро это стало популярно и распространилось по всей Европе.