Хозяева драконов

По дороге на второй этаж Руди был сбит с ног тем, кого раньше звали Виктор. Теперь Виктор летал на тяжелых ребристых крыльях. В зубах он нес только что пойманную кошку.

Потом Руди увидел на лестнице тварь, которая пересчитывала золотые монеты. Не могла же она всегда считать золотые монеты? Руди даже не посмотрел туда. Его тошнило.

Крис Руди обнаружил в мансарде; она проломила череп и сосала сырые мозги у твари, издающей хихикающие звуки наподобие звука клавесина.

— Крис, мы уходим, — объявил Руди. Она потянулась и дотронулась до него, щелкнула длинными, сухими ногтями. Тело Руди зазвенело, как кристалл.

На стропиле мансарды сидел Джонах, скорчившись как горгулья, и спал. Его челюсти были выпачканы чем-то зеленым, в его когтях виднелось что-то волокнистое.

— Пожалуйста, Крис, — настоятельно сказал Руди.

Голова его звенела.

Уши чесались.

Крис всосала остатки густого вещества из черепа теперь уже молчавшего маленького существа и лениво отбросила вялое тело волосатыми руками. Потом она присела и подняла к Руди свою вытянутую волосатую мордочку.

Руди бросился прочь.

Он бежал вприпрыжку, звеня суставами, словно удирая от чего-то. Позади него рычала Крис. Руди спустился на второй этаж, потом на первый, вскарабкался на стул, стоявший возле камина, чтобы увидеть себя в зеркале, освещенном светом луны через засиженное мухами окно. Наоми — одна из девушек “Холма” — сидела на окне и ловила мух языком.

Руди отчаянно карабкался на стул, он хотел посмотреть на себя. И вот, очутившись перед зеркалом, он увидел, что стал прозрачен, внутри него ничего не было, а уши вытянулись, на их кончиках выросли волосы, его глаза стали огромными и отражали свет. Тут он услышал царапающие звуки за спиной.

Маленький стеклянный гоблин обернулся. Волк-оборотень поднялся на задние лапы и дотронулся до него. Руди зазвенел, словно маленький кристалл.

Вервольф спросил у стеклянного гоблина:

— Не хочешь ли взять меня сзади, не жалея?

— Пожалуйста, — машинально ответил маленький стеклянный гоблин, в то время как огромная волосатая лапа шлепнула по нему, разбив на миллион сверкающих радужных обломков, рассыпавшихся по сжатой замкнутой вселенной “Холма” жужжащей и трепещущей в темноте, сочащейся сквозь безмолвные деревянные стены.

ПАРЕНЬ И ЕГО ПЕС

ГЛАВА 1

Я был снаружи с Бладом, моим псом. Наступила его неделя досаждать мне: он непрерывно именовал меня Альбертом. Очевидно, псина думала, что это чертовски забавно.

Я поймал ему пару водяных крыс и стриженого пуделя с поводком, удравшего у кого-то из подземок, так что Блад не был голоден и был не прочь почудить.

— Давай, сукин сын, — потребовал я. — Найди мне девку.

Пес только хмыкнул, судя по урчанию в глубине глотки.

— Ты смешон, когда тебя одолевает похоть.

Может, я и был достаточно смешон, чтобы пнуть этого беженца с мусорной свалки по его узкой заднице.

— Найди! Я не шуткую!

— Какой стыд, Альберт. После всего того, чему я тебя обучил, ты опять говоришь: “не шуткую”! Не шучу!!!

Блад почувствовал, что моему терпению приходит конец и очень неохотно принялся за дело. Он уселся на искрошенные остатки тротуара, его лохматое тело напряглось, веки задрожали и закрылись. Потекли томительные минуты. Минут через пятнадцать он распластался, вытянув передние лапы и положив на них свою косматую голову. Напряжение оставило его, и пес начал медленно подрагивать, словно его кусала блоха. Это продолжалось еще четверть часа, и, наконец, он повернулся и лег на спину, голым брюхом к вечернему небу, сложив передние лапы, как богомол, и бесстыже раздвинув задние.

— Извини, — сказал он. — Я ничего не обнаружил.

Я был взбешен и готов был избить пса, но понимал, что тот старался и сделал все возможное. Неудачный поиск Блада меня подкосил: я дико хотел завалить какую-нибудь девку. Но что тут сделаешь?

— Ладно, — проворчал я, смирившись. — Черт с ним!

Он перевалился на бок и быстро поднялся.

— Чем ты хочешь заняться?

— У нас не так уж и много дел, которыми мы могли бы заняться, верно? — ответил я не без доли сарказма.

Он снова уселся, теперь у моих ног, с оскорбленносмиренным видом. Я привалился к расплавленному обрубку уличного фонаря и задумался о девушках. Это было болезненно!

— Мы всегда можем пойти в кино, — сказал я наконец.

Блад оглядел улицу и ничего не ответил. Собачье отродье ждало моего последнего слова. Он любил кино не меньше, чем я.

— Ну ладно, пошли.

Пес вскочил и потрусил за мной, высунув язык и часто дыша от удовольствия. Ладно, ты еще посмеешься, ублюдок. Не видать тебе кукурузных хлопьев!