Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

Это был уже второй для меня год войны, и я понимал, что «духи» за нами следят. Постарался изменить обратный маршрут, но на «итальянку», противотанковую мину, всё же на полной скорости налетел: гусеница осталась позади метрах в тридцати. Я был на башне, меня тут же обожгло огнем, посекло мелкими осколками, камнями…

Надежда, что этим всё и обойдется, не оправдалась. Это была засада, начался обстрел со стороны дувалов.

Нам тогда повезло. Но пока не подошла подмога, получили еще и выстрел из гранатомета по опорному катку Расстреляли половину боекомплекта, в основном не прицельно: «духи» были, как часто в таких случаях кажется, «везде», но пару огневых точек подавили.

К слову, за два года моей службы в Афганистане ранены были восемь из пятнадцати служивших в моем танковом взводе бойцов. Безвозвратных потерь, как принято говорить, в живой силе и технике не было.

Самара

По окончании Академии бронетанковых войск с 1991 по 1993 годы служил в Германии. После вывода оказался под Самарой. В поселке Рощинский нам показали поле, где будет военный городок.

Военным пришлось жить в палатках, модулях. В лучшем случае на две семьи могли выделить двухкомнатную квартиру без света, тепла, воды. Мой батальон сократили. Будучи майором, командиром батальона без батальона, реально я служил водителем автомобиля «Урал» в роте материального обеспечения, потому что машины были, а солдат почти не было.

Вечерами и ночами таксовал в Самаре: надо было кормить семью. Как-то узнал, что в Ульяновске во время голодовки учителей, не видевших месяцами зарплаты, умер бывший в Афганистане моим командиром роты Александр Моторин. Побывал на его могиле: не душманы, так свои…

Чечня

Фактически меня восстановили в должности в декабре 1994 года. В середине месяца мы простились с женами и детьми, погрузились на платформы и поехали в Чечню. Никто тогда и представить не мог, какие страшные испытания нам приготовила судьба.

Первые выстрелы прозвучали уже в Моздоке. Местные с ведрами и канистрами полезли к нашей технике сливать топливо. Мне, начальнику эшелона, ничего не оставалось, как применить оружие. Вмешался наряд милиции: меня попытались арестовать. У них, конечно, ничего не вышло.

Штурм Грозного

За одну новогоднюю ночь, за двое суток боя с утра 31 до утра 2 января пережито столько, что хватит на всю оставшуюся жизнь. «Добро пожаловать в ад» было написано на одном из путепроводов на въезде в город. И действительно, Грозный стал адом и для нас, и для боевиков, и для мирных жителей.

Быть первым в любом деле трудно. 81-й полк и 131-я Майкопская бригада ценой огромных потерь выполнили задачу. Мы вышли на рубеж от улицы Чехова – через площадь Орджоникидзе – до железнодорожного вокзала и удерживали его. Бои в Грозном не прекращались. Город горел. Несмотря на зиму, было жарко: горели дома, танки, БМП, люди… Десятки, сотни раненых и убитых.

1 января во второй половине дня в городе в живых и не раненным из руководства полка и командиров батальона я остался один. Комполка Александр Ярославцев (мой знакомый по Афганистану, а сегодня близкий друг), начштаба Семен Бурлаков, второй комбат Иван Шиловский были ранены. Первый комбат Эдуард Пере-пелкин погиб.

Полк с боем выходил из Грозного, а начальник штаба дивизии открыто по связи сказал мне: «Железо (мой позывной), воевать дальше у тебя нет ни боеприпасов, ни топлива, а на выход, значит, есть». Я приказал остаткам батальона прорываться, а сам остался, по существу, умирать. Дважды в мою машину попадали из гранатомета. К утру 2 января танк намертво встал: топливо кончилось. Боекомплект – тоже. Остались только автоматы и гранаты. Заняли круговую оборону. Олег Филатов, офицер батальона, пришел на помощь: на своем танке, на буксире под огнем вытащил меня из города.

3 января меня назначили начальником штаба полка и одновременно командиром сводного батальона. Мы собрались с силами и 8 января снова вошли в Грозный. Батальон с боем занял рубеж по улице Маяковского до Дома печати. Там, во дворе, мы нашли место расстрела наших пленных. Их было десятка два, изуродованных, замерзших трупов. Среди них – солдат с оторванной ногой, перетянутой выше колена солдатским брезентовым ремнем, и поддерживающий его офицер. Они смерзлись. Такого не забыть.

Когда Грозный стал нашим, нас наградили прямо на одной из его улиц. Мне вручили «Орден Мужества» и погоны подполковника досрочно.

Выжить в Чечне мне помог Афганистан.

Права человека