Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее

– На мою жизнь значительно большее влияние оказала любовь. Когда я еще был гимназистом в Беловаре, умерла мамина тетя – Варвара Владимировна Зиолковская. Мы приехали в Белую Церковь и случайно встретили на Русском кладбище господина, который, услышав, что мы говорим по-русски, сразу же подошел к нам познакомиться. Выяснилось, что он тоже беженец из России, а его супруга, как и моя мама, родом из Полтавы. Тогда же я познакомился с его дочкой – Валей. Жили они в Белой Церкви. Мы вернулись в Хорватию, но с тех пор я стал с Валентиной переписываться. Окончив гимназию в Беловаре, я стал студентом в Загребе – учился, как и мой отец, на строительного инженера. А затем перевелся в Белград, где высшее образование получала Валентина. Ее мама в Белой Церкви преподавала французский в кадетском корпусе и Мариинском донском институте, а затем, когда они закрылись, русский язык в городской гимназии. Валентина, вернувшись из Белграда, заняла ее место. Я, получив специальность, ушел в армию, а отслужив, в 1965 году переехал к Валентине в Белую Церковь. Мы стали супругами и счастливо живем здесь и по сей день. Она преподавала русский, я работал в различных строительных фирмах на руководящих должностях. Мы пережили развал Югославии, югославские войны, экономические санкции Запада и «перестройку», но большинство строительных фирм, базировавшихся в Сербии, этого пережить не смогли. И сейчас тех компаний, где я работал и которые возглавлял, работающих по всей Югославии, кроме Словении, уже не существует. Им на смену пришли западные фирмы.

– Почему вы занялись историей русской эмиграции в Сербии?

– Осколки русской истории разбросаны по всему миру Очень важно их собрать, сохранить и донести до потомков. Но далеко не всегда и везде это удается сделать. Россия как государство этим занимается недостаточно активно. А сами люди в частном порядке делают это не слишком часто. В результате многое забывается, теряется и утрачивается навсегда. Когда у меня стало больше свободного времени, я понял, что это может произойти и с той страничкой русской истории, которая касается Белой Церкви, если только мы этим не займемся. Потому что русских в Сербии становится всё меньше, кадеты стареют и умирают один за другим, их потомки разъехались по миру или смешались с местным населением – многие из них уже даже не говорят по-русски и, к сожалению, плохо помнят свою собственную историю. Жители Белой Церкви также стали забывать о своем прошлом, которое тесно связано с русскими, ведь было время, когда здесь жило более 2,5 тыс. выходцев из России. Чтобы память о том моменте русской истории осталась здесь, в этом сербском городке, мы с Валентиной и решили создать в своем доме русский уголок.

Многое, что было привезено в Белую Церковь эмигрантами из России, в 1940-х оказалось на Западе и в Советском Союзе, что-то распылилось по Югославии. Поэтому мы с Валентиной собрали то, что сумели сохранить сами, – личные вещи, документы, книги, фотографии. Конечно, что-то и мы не смогли сохранить. Например, когда в 1945 году в Югославию пришла Советская Армия, моя мама испугалась, что начнутся репрессии против русских эмигрантов, и уничтожила погоны, Георгиевский крест и множество других отцовских вещей. Остался только его кинжал из Владикавказа. Тем не менее, в 2005 году мы открыли комнату, посвященную истории русских, прежде всего кадетов, в Белой Церкви и Югославии. Поначалу наш русский уголок вызвал интерес в основном у представителей кадетского сообщества и русской эмиграции, судьба которых была связана с Югославией, а также их потомков. Они приезжали в наш городок, чтобы в первую очередь посетить те здания, в которых когда-то располагались эвакуированные из России учебные заведения, чтобы зайти на Русское кладбище и в русскую церковь. Этот православный храм был построен в 1932 году на средства, собранные русскими, которые тут жили, и в нем до сих пор хранятся реликвии, привезенные сюда из России, в том числе и кадетскими корпусами. После появления в городе русского уголка они стали заглядывать и к нам.

Совершенно неожиданно для нас эта комната памяти стала приобретать всё большую популярность. Выяснилось, что в российских музеях, где всё в мраморе и за стеклом, нет таких экспонатов, как в нашем русском уголке. Например, в музее крейсера «Аврора» в Санкт-Петербурге были собраны фотографии всех командующих этим кораблем, кроме одного – Дмитрия Александровича Свешникова. Но он был в эмиграции с русскими кадетами в Сараево и у нас была его фотография – мы сделали копию и отправили с Санкт-Петербург. В нашем уголке уже не раз обнаруживали какие-то редкие свидетельства о жизни русских беженцев за рубежом, эмигранты с Запада находили что-то о своих предках. И получилось так, что наш уголок памяти превратился в большой такой угол русской истории.