Хозяева "Кабаньей головы" (СИ)

Змейка вырвалась и шмыгнула в траву. Морфин обалдело уставился на меня. Какой-же он все-таки мерзкий! Относительно новая одежда, купленная, между прочим, на МОИ деньги, уже была порвана и испачкана. Волосы он тоже не удосужился ни вымыть, ни хоть сколько-нибудь пригладить. Из-за грязи было невозможно разглядеть, какого они вообще цвета. И это омерзительное выражение тупой жестокости на лице. Меня передернуло.

Он попытался подняться на ноги, но я оказалась проворнее.

- Инкарцерус!

Магические веревки плотно спеленали его тело.

- С-с-с-с-сука! - прошипел он.

- И ш-ш-ш-што ты тут забыл? - на парселтанге спросила я.

- Отпус-с-с-сти!

- Нет! Отвечай, или отлеветирую в тряс-с-с-сину. Ну? Левикорпус!

- А-а-а-а-а!

Надежно спелёнатый Морфин повис вниз головой.

- С-с-с-с-сука!

Я отменила заклинание, и он шлепнулся на землю.

- Что?! Что тебе?! С-с-с-сука! Прис-с-с-строилас-с-с-сь! Вс-с-се тебе, ш-ш-ш-што ли?!

Из его воплей я смогла понять, что нашелся добрый человек, который объяснил Морфину, что, дескать, сестренка не просто так в Хогсмите осела. Мол, ищет сокровища самого Салазара Слизерина и делиться не собирается. Считает, ехидна, что с родственников хватит и отступного от Риддлов и Розье. А это нечестно и неправильно!

Охренеть не встать! И главное, совершенно понятно, что это за «добрый человек». И что теперь делать с Морфином? Он вызывал у меня только гадливость. Молчать его не заставишь. Память стереть? А если как-то удастся восстановить?

Пока я раздумывала, он внимательно меня разглядывал. Видимо решил, что ему ничего не грозит. Все-таки та Меропа, которую он знал, вряд ли могла причинить ему серьезный вред. Взгляд становился все более масляным, откровенно раздевающим. Меня передернуло от отвращения. Хотя удивляться тут нечему. В таких семьях подобная мерзость могла считаться нормой. Похоже, что Морфин напал на Тома Риддла не только потому, что тот был магглом.

Морфин ухмыльнулся. Я стиснула зубы. Нет уж. Никаких Обливейтов. Пошел искать Тайную Комнату и расспрашивать змей на болоте? А Запретный Лес потому таким и называется, что нечего всяким тут шататься.

- Авада Кедавра! - спокойно проговорила я. - Мобилликорпус!

Тело Морфина с противным чавканьем опустилось в черную жижу. Следом полетела его волшебная палочка.

Змейки меня поблагодарили. Получалось, что их Говорящая лучше всех. Не только не обижает своих, но еще и от плохих защищает. Очень интересно! Хотя если Гонты, даже прозябая в жуткой нищете, не догадались до самого простого — попросить у змей яду и помощи в поисках редких целебных растений, то кто им доктор? По крайней мере, меня не выдадут. Морфина мне было совершенно не жалко. Он мне никто и звать никак. К тому же представлял реальную опасность для меня и Тома.

Тем не менее, к трактиру я подходила в расстроенных чувствах. Хорошо еще не забыла взять яд у своих подружек.

В трактире обнаружился Оболенский… который угощал щами двух девочек примерно семи-восьми лет. Это еще что такое?! И почему мне это так не нравится?!

- Здравствуйте, - вскочил корнет, - извините за беспокойство. Но… Короче… мы к вам.

- Очень приятно, - ответила я, - это ваши дочери?

- Видите ли… это ваши племянницы.

Я чуть не села помимо стула. С ума сойти! Мало мне Гонтов. Я внимательно рассмотрела малышек. Девочки очень старались вести себя прилично, но было заметно, что они были очень голодными. Аберфорт вздохнул и налил им еще по половнику. Оболенский выложил на стол бумаги и большую шкатулку.

Если вкратце… Жил-был на Руси древний Род Змиевых. Считали своей родней Змея Горыныча, умели разговаривать со змеями, потихоньку занимались целительством. Все как у людей. Иногда в Роду рождались провидцы. Змиевы при этом были из тех, кто ревностно приняли христианство, их Род дал несколько довольно известных священников и настоятелей, причем еще при киевских князьях. И от своих семейных талантов они старательно избавлялись. Но гены давали о себе знать, нет-нет, да и рождался ребенок с «нехорошим» талантом. Причем обязательным условием было сильное косоглазие. Этим детям, надо сказать, очень не везло. Разве что какая мамка-нянька прятала несчастного ребенка. Со временем нравы несколько смягчились, необычных детей оставляли в живых, но жизнь их все равно была несладкой. Вот и в последнем поколении родилось две сестры. Одна «нормальная», а вторая со всеми признаками. И глаза косые, и дар змееустости. Ее держали взаперти, но после 1917 несчастная вырвалась на свободу, и следы ее затерялись. Вторую сестру тоже пошвыряло по миру, она родила двоих детей, отцы или отец которых были неизвестны. И умерла.

Оболенский был в курсе семейных тайн Змиевых, так как был близко знаком с кем-то из их родственников. Будучи волшебником, он не одобрял жестокого обращения с одаренными детьми. Поэтому и не сказал никому обо мне. Меня же он «раскусил» сразу. Косые глаза, парселтанг, да еще и дар прорицания. И говорю по-русски. А что выдаю себя за Меропу Гонт, так надо как-то среди англичан устроиться. Но вот девочки остались сиротками, денег нет, сохранились лишь кое-какие семейные записи.