Хозяева ночи

Малец нарушил негласный запрет, открывавший доступ в <гнездо вампиров> (уже и так окрестили ветхий дом!) только лицам, достигшим вдвое более почтенного возраста. Выпросив у матери мелочи, Витюля купил ириски, мужественно воздержался от их съедения и, чуть стемнело, понес кулек в актовый зал. Сверх того, шестилетний мудрец сделал то, до чего за тридцать лет не додумалось ни одно поколение охотников за морлоками, заклинателей демонов или искателей контакта. Он позаботился о духовной жизни глазастиков, то есть притащил им вместе с конфетами свою любимейшую обмусоленную дудочку. Скучно столько времени прятаться в темноте. Пусть хоть поиграют...

Совершив сей славный подвиг, Витюля не утаил его от старшего брата, за что и получил трепку. Но, наказав малыша в воспитательных целях, брат втайне преисполнился восхищения и поведал друзьям-приятелям о мудрости <Пузыря>.

И теперь Ира Гребенникова с лучшей своей подругой Натахой, с Виталиком, который по школьному определению считался Натахой <Пусечкой и лялечкой>, а также с маменькиным сынком Олегом - у изразцовой печи, где огонь был разведен скорее для романтики, чем для тепла, слушала Ира хриплые нестройные звуки, доносившиеся из-под пола. Звуки детской дудочки.

IV

<сЛ - смешанно-лесная зоогеографическая провинция. Полесский зоогеографический округ...> Фу, передохнем... Так, поехали дальше. <сЛ-1 западный район, СЛ-2 - центральный район, СЛ-3 - восточный район>. Чудненько. А кто же у нас там водится? Богдан аккуратно стряхнул с пера лишнюю каплю туши, заглянул в машинописный текст и принялся вырисовывать: <Копытные: лось, олень благородный, косуля, свинья дикая...> Он вспомнил, какие у дикой свиньи забавные полосатые детеныши, точь-в-точь арбузы на ножках, и потихоньку засмеялся.

От работы над подписями и большой карты млекопитающих республики Богдана оторвала Леночка, секретарша директора музея:

- Нестеренко, на ковер!

Леночка была юная и беспечная, как щенок охотничьей собаки; она бодро вышагивала впереди по длинному коридору, раскачивая широкой голубой юбкой с накладными белыми карманами, а Богдан плелся за ней, и у него неприятно посасывало под ложечкой. О нет, Яков Матвеевич был совсем неплохим начальником: не давил своим действительно немалым научным авторитетом, не был тираном или педантом. Наоборот: ко всем сотрудникам, независимо от ранга, директор относился отечески, не загружая пустой работой, был щедр на шутки и улыбки. И все же, несмотря на молодость и недостаток жизненного опыта, Богдан бессознательно не доверял вечному благодушию Якова Матвеевича.

Директор встретил лаборанта в своем обычном духе: с прибаутками насчет того, какой большой стал Нестеренко и не собирается ли он жениться; похлопал парня по плечу, указал на истертое кожаное кресло. В тесноватом кабинете царил вполне домашний беспорядок, лишавший визиты к <самому> последнего оттенка официальности. Наваленные на подоконники подшивки газет; чучела птиц и лягушки в банках, оставленные чуть ли не основателем музея, чудаковатым помещиком гоголевских времен; штабеля книг; клетка с канарейкой, наивно полуприкрытая цветастым ситчиком - и, конечно же, пласты застоявшегося табачного дыма...

Устроив Богдана и привычном жестом подвинув к нему пепельницу, хотя тот не курил, Яков Матвеевич плюхнулся по другую сторону стола и с полминуты молча смотрел на гостя, комично вытаращив глаза под круглыми очками. Наконец, сказал:

- Н-да-а-а... Что же это ты, Богданчик, голубь ты мой сизый? Оперился, значит? В полет рвешься, новые теории выдумываешь? Ну, дай бог нашему теляти... Думать - это хорошо, брат, это здорово! Только надо иногда и со старшими советоваться, не такие мы уж глупые...

Если до настоящего момента была еще у Богдана робкая надежда, что вызвал его директор из-за какой-нибудь малоприятной, но все же мелочи, то теперь даже в горле пересохло от огорчения. Донесли! Доложили, причем явно в постыдном, карикатурном виде. Та же Леночка небось и постаралась...

Точно. Яков Михайлович зажег очередной <Беломор>, уселся поудобнее и вполне дружеским тоном попросил:

- Давай, брат, просвети-ка меня, старого, что это там за неизвестных науке животных ты открыл... в чулане у тети Клавы?

- Какая тетя Клава, почему тетя Клава? - вскинулся от неожиданности Богдан.

- Ну, сторожиха наша... Это я для юмора, извини. Катай свою теорию, не бойся, может, еще и статью опубликуем в <Зоологическом журнале>!..

Делать было нечего, Богдан начал рассказывать. Кенарь время от времени принимался возиться, прыгать в клетке, требовательно посвистывать - директор шикал на него и снова впивался глазами в лаборанта. Давно уже не было у Богдана столь внимательного слушателя... А может, еще пронесет грозу и удастся хоть частично убедить Якова Матвеевича - он ведь все-таки ученый?..