Хозяйка

Кора и впрямь приходила в себя после долгой болезни под названием «леди Роберт Кроули графиня Грэнтэм». Сначала старательно гнала любые воспоминания, потом, поневоле начав рассказывать об Англии и Даунтоне, поняла, что легче мысленно пережить все снова, чтобы освободиться от груза страданий.

Единственное, кого она не желала забывать даже ради освобождения от мучений, – Роберта. Пусть он останется кровоточащей раной в сердце, но останется.

Леди Бельмонт успокаивала мистера Левинсона:

– Время лечит. Другого лекарства здесь быть не может, нужно потерпеть.

Отец Коры согласно кивал, а что еще он мог делать? Всесильный на бирже и в вопросах денег, он был беспомощен в делах сердечных.

Миссис Марта Левинсон переживала куда меньше: убедившись, что сестра благополучно доставила Кору в Ньюпорт, она продолжила европейский вояж. Но никто не был против, беспокойный характер Марты и ее бесцеремонная привычка говорить все, что думает, не считаясь с другими, могли создать Коре множество проблем. Пусть лучше путешествует…

Марта Левинсон вовсе не была дурной женщиной, разве что эгоисткой, она не желала замечать интересы других, признавая только собственные. С этим приходилось считаться, и большинство ее родных и знакомых научились увиливать от ее беспокойного общества. Возможно, поэтому Марта так любила разъезжать, нигде не задерживаясь.

И Кора, и мистер Левинсон, и леди Бельмонт подозревали, что миссис Левинсон сделала все, чтобы не столкнуться с дочерью ни в Лондоне, ни в Нью-Йорке. Но никто не возражал.

– Мисс Арчер, – позвала леди Вайолет горничную, – я не видела сегодня графа, где он?

– Его милость весь день бродит по поместью, – горничная словно чувствовала себя виноватой в странном поведении хозяина Даунтона.

Это было не впервые – Роберт словно с чем-то прощался. Настроение сына совсем не нравилось леди Вайолет, она была вынуждена признаться самой себе, что после отъезда невестки из Даунтона словно ушла жизнь – слуги большую часть времени проводили в безделье, перемывая косточки хозяевам, леди Вайолет чувствовала их осуждающие взгляды. Многие уволились, хотя кухарка миссис Битон осталась. Работал лишь садовник, от оплаты из рук Роберта отказался, заявив, что миледи и без того заплатила ему до конца года. Под миледи имелась в виду, конечно, Кора.

Роберт вернулся с очередной долгой прогулки и объявил, что Даунтону срочно нужен управляющий, который занялся бы поместьем по-настоящему. Чтобы нанять его, нужно ехать в Лондон. Леди Вайолет не возражала, пусть лучше Даунтоном занимается управляющий, чем сам Роберт, который не слишком в этом преуспел. Она напомнила только, что нужен и дворецкий, не дело всю работу сваливать на мисс Эрлин.

Роберт вернулся из Лондона через неделю с высоким серьезным человеком, его килт не оставлял сомнений в национальности, а шесть цветов, которые леди Вайолет насчитала в клетках шотландки, говорили о знатности происхождения. Сначала графиня Грэнтэм решила, что сын привез в гости знакомого, но Роберт представил его как Джона Макклоррена – нового управляющего Даунтона.

Леди Вайолет решила попросить Роберта, чтобы тот запретил шотландцу расхаживать по поместью в своей клетчатой юбке, ведь малейший ветерок запросто приподнимал килт, открывая мускулистые ноги. Что, если ветер окажется посильней?

Но просить не пришлось: продемонстрировав свое шотландское происхождение, мистер Макклоррен переоделся в брюки. В остальном ничто не выдавало его корни, зато деловую хватку он демонстрировал ежедневно, в Даунтоне довольно быстро воцарился порядок. Леди Вайолет задевало лишь, что мистер Макклоррен дружил с мистером Бишопом.

У Роберта появилось немало свободного времени, но, по мнению леди Вайолет, использовал его граф совершенно нерационально – он снова бродил по окрестностям. Иногда он садился в седло и подолгу разъезжал, в том числе и по Найт-Хилл. Леди Вайолет подозревала, что сын ездит к мистеру Бишопу, который там управлял, или что он попросту тоскует.

Эдит не возвращалась из Шотландии, явно намереваясь остаться там насовсем, на что леди Вайолет дала свое согласие. Роберт отсутствовал либо молчал. В Даунтоне воцарилась скука.

Леди Вайолет не забывала слов Коры о поднятой на дыбы лошади, верить в них не хотелось, но графиня, послушная своей привычке не оставлять невыясненных вопросов, написала дочери. Ответ от леди Эдит пришел не сразу, что убедило мать в справедливости опасений. Эдит признавалась, что действительно, будучи в сильнейшем раздражении, со злости хлестнула лошадь Коры, не ожидая, что та встанет на дыбы. Хлестнула и умчалась, а потом также умчалась из Даунтона, не зная, что Кора упала и случилась беда.

О трагедии Эдит узнала уже в Шотландии и страшно испугалась, а теперь просто не представляла, как показаться на глаза брату. Призналась она и в том, что Кора ездила в Найт-Хилл, чтобы побудить мистера Невилла сделать ей, Эдит, предложение, но сама девушка не поверила в такое объяснение невестки, а теперь понимает, что ошиблась в своем неверии.