Хозяйка Айфорд-мэнор (СИ)

— Вот, пожалуй, и всё, — произнес Эван Робертс в конце. — Кажется, никого не забыл. Ну разве что… Генри Мозли, — в задумчивости присовокупил он, — могильщика, правда, он упокоился дней эдак десять назад. Его и схоронили давно…

Последняя девушка умерла три дня назад, и молодой человек по понятным причинам не стал вносить могильщика Мозли в свой список из — вот уж беда! — двадцати девяти человек.

Двадцать девять подозреваемых…

Сэмюэль распрощался с веревочником, удостоверившись прежде своими глазами, что веревки его производства в точности совпадают с его собственным, имеющимся в наличии обрывком.

Двадцать девять возможных убийц не радовали Сэмюэля совершенно. Тем более, что молодой человек понимал: любой из клиентов веревочника мог отдать покупку на сторону. Свату, брату или проезжему скомороху… Но проверить все-таки стоило каждого. Особенно начиная с богатых клиентов… Запах кордовской кожи, о которой упомянул тот странный слуга на дороге, не шел у парня из головы.

Откуда тот вообще мог знать, чем она пахнет?

Нет, брат Освин слышал, конечно, что некоторым от рождения даются особенные таланты: зоркое зрение, острый аналитический ум, различение запахов… В Лондоне, например, обитало немало талантливых парфюмеров. Но неужели и этот слуга из таких? Надо бы Аделию о нем расспросить… Вот хотя бы сегодня за ужином, на который он столь любезно был приглашен.

Решив так, Освин все-таки посетил в этот день нескольких человек из списка, тех, что жили ближе всего… Дорога из Лондона его все-таки утомила, и он дал себе послабление, пусть и не терпел слабости ни в какой ее форме.

Вечером, восседая за столом в Айфорд-мэнор, они с сестрами невольно заговорили на волнующую всех тему: об оборотнях и иных существах из преисподней. Аделия подумала в тот момент, что хуже демонов, чем уже живут среди них в образе обычных людей (образ Мэдуина так и стоял перед глазами), и придумать нельзя. Даже оборотень, казалось, пугал ее меньше, а Аделия в тот момент еще и понятия не имела, кто именно за его личиной скрывается…

Итак, Маргарет первой сказала:

— Итак, этот оборотень предпочитает брюнеток. Вы не находите странным для зверя, иметь предпочтения в цвете волос? — И она заправила за ухо светлую прядку.

Маргарет всегда ими гордилась, этими светлыми волосами, которых в семье не было ни у кого, кроме давно умершей прабабки по отцовской линии. Портрет этой леди висел в Дайне между дядюшкой Генри и тремя его женами в жемчугах… Остальные представители семейства Лэмбов были темноволосы и даже смуглы.

— Возможно, это лишь совпадение, — произнес брат. — А людская молва раздула из него нечто значительное.

— Полагаешь, десять темноволосых девиц случайно попались оборотню под руку… или «лапу» будут вернее? — Взмахнула Маргарет головой. И обратилась к сестре: — Что скажешь, Аделия, этот демон действует неспроста?

— Мне сложно судить о предпочтениях оборотней, сестра. Я даже не знаю, мыслят ли они как обычные люди или ими движет один животный инстинкт…

Ее брат скептически хмыкнул:

— Вряд ли это дьявольское отродье вообще можно считать человеком. — Его брови вскинулись к линии волос. — Конечно, он в первую очередь зверь и только потом… что-то еще, движимое инстинктом…

— Разве и люди не движимы простыми инстинктами? — возразила Аделия. — Сон, хорошая пища… желание размножаться — разве все это не более, чем инстинкт?

Брат посмотрел на нее с любопытством, но без привычной уже снисходительности.

— Ты права, — улыбнулся он просто, — люди — те же животные, разве что более организованные и подчас мыслящие.

Маргарет сморщила нос.

— Я — не животное, Сэм, — возразила она. — У меня есть свободная воля! А у оборотня нет ничего, кроме желания убивать… или… сам знаешь, порочить несчастных девиц.

Брат спорить не стал, и какое-то время они ели в молчании, а потом спросила Аделия:

— Брат, как ты намерен выявить зверя? Как вообще отличить его от обычного человека? –

Существо с человеческим телом и головой животного то и дело вставало у нее перед глазами.

— Говорят, — начал отвечать Сэмюэль, — что оборотень способен поменять свою кожу, просто сняв ее и вывернув наизнанку. Другими словами, чтобы поменять облик, он просто-напросто выворачивает наизнанку свою звериную шкуру.

— Разве такое возможно?

— Не простым людям, Аделия, но прислужнику дьявола всё под силу.

— И как ты узнаешь, что он… вывернул свою шкуру?

Брат, казалось, смутился и желал бы избежать этого разговора с сестрами, но все-таки произнес:

— Во Франции в таких случаях отрубают руки и ноги и смотрят, не спрятан ли мех внутри тела подозреваемого.

Маргарет ахнула, выпучив перепуганные глаза, Аделия тоже видимо побледнела. Даже в свете свечей ее кожа сравнялась цветом с восковыми свечами…

— Но ты ведь не станешь рубить ему руки… и ноги? — спросила она. — Это кажется бесчеловечным.

Молодой человек только хмыкнул.