Хозяйка Айфорд-мэнор

— Простите, моя госпожа, слетело правое колесо, — затараторил он на едином дыхании, — я давно говорил господину, что его бы в ремонт: там заклепка совсем разболталась. А на этих дорогах, сами видите, сладу нет… Как сошли с главного тракта, так и трясемся нещадно. — И с беспокойством: — Надеюсь, вы в добром здравии, госпожа? Не ушиблись в падении? — Он окинул ее быстрым взглядом.

— Со мной все в полном порядке, благодарю, Айк, — успокоила слугу девушка и осмотрелась.

Отлетевшее колесо укатилось в овраг и застряло в кустах ежевики, и карета, одним боком лежавшая на дороге, казалась донельзя жалкой. Словно лягушка с оторванной лапой…

— Нам бы помощь позвать, моя госпожа, — развел мужчина руками, — самому мне с этим не сладить. — И поглядел в сторону Шерман-хауса: — Может быть…

— Ни за что! — оборвала его Аделия самым решительным тоном. — Мы справимся сами…

— Но как?

Девушка глянула на дорогу, и, постояв немного задумавшись, произнесла:

— Я пойду в Айфорд-мэнор пешком и отправлю сюда наших слуг. Так будет вернее всего!

— В Айфорд-мэнор, моя госпожа? — почти ужаснулся слуга. — Но до него не меньше двух миль пешим шагом. Как же вы одолеете их одна, да еще в…

— Ты забываешься, — строго одернула его девушка. — Я приказываю тебе оставаться и присматривать за каретой.

Айк потупился, если не убежденный в правоте госпожи, то, по крайней мере, привыкший исполнять приказания. А она, запахнувшись в подбитый бархатом плащ, уже направилась по дороге в сторону мэнора…

Весна только-только вступала в права: в воздухе витал аромат распускавшихся почек, чуть горьковатый, смешанный с ароматом земли, он кружил голову, как молодое вино.

И Аделия вдруг ощутила себя впервые за долгое время счастливой…

Такой, что захотелось припустить по дороге до самого дома.

Бежать… подпрыгивать… и кружиться…

Забыть о месяцах в Лондоне с его ужасным зловонием, нравами и беспорядком — все это стало ей одинаково ненавистным — забыть… о муже, который появлялся в доме так редко, что она ощущала себя совершенно заброшенной.

И забыть Валентайн Мартелл…

Муж привел ее в дом сразу после прибытия в Лондон, сказал, что нашел для нее компаньонку. Мол, знатные дамы просто обязаны иметь при себе такую особу, способную скрасить их одиночество. И Аделия не воспротивилась… Все еще полагала, что проблему можно решить простою покорностью.

Но просчиталась…

После той ночи Джон даже смотреть на нее не хотел, казалось, присутствие Шермана в их с мужем спальне сделало ее прокаженной. Он даже ни разу ее не коснулся… Пусть Аделия и старалась стать желанною для него, видит бог, очень старалась, но, верно, не стоило скрывать правды.

Покрывать одну тайну другой — идея не из удачных.

Но в ту самую ночь о первой тайне она даже не знала… Узнала несколько позже, когда от запахов в лондонском доме ее стошнило в ночной горшок жгучей желчью.

Эта желчь обожгла ей язык, а догадка — самое сердце.

В тот же день Аделия перехватила мужа у гардеробной:

— Шерман не тронул меня, пожалуйста, не наказывай меня безразличием, — почти взмолилась она, и муж прищурил глаза.

— Это ложь, — произнес холодно, явно не веря.

— Так проверь. Хоть сейчас… — и она отступила в сторону спальни.

Джон, казалось, засомневался, взгляд его потеплел, и он шагнул к ней — в этот самый момент ее компаньонка выпорхнула из спальни.

— Простите, я помешала? — как будто смутилась она.

Ее муж поглядел на нее и сказал:

— Я уже ухожу, Валентайн. Ты нисколько не помешала.

Джон спустился по лестнице и вышел из дома. Но Аделия видела: ей удалось его убедить. А значит, в эту самую ночь ей предстоит «забеременеть» от супруга…

Другой возможности не было.

Только и здесь все вышло не так, как хотелось: ее мутило весь день, есть не хотелось, и вечером, вернувшись с прогулки, она застала мужа и компаньонку в недвусмысленной позе в библиотеке.

— Что вы себе позволяете? — возмутилась она, ощущая, как кружится голова, и горячая кровь заливает лицо по самые уши. — Как вы… ты… — Она кинулась к ненавистной ей с первого дня Валентайн и вцепилась ей в волосы.

Та завизжала, и муж ударил Аделию по лицу. С размаху…

Ни капли стыда за содеянное, ни толики сострадания — ничего, кроме ненависти в серых глазах.

— Убирайся к себе, лживая тварь, — прошипел ей прямо в лицо. — И чтобы завтра тебя не было в доме…

Она так опешила, что не сразу нашлась, что ответить, только руку прижимала к горевшей от удара щеке. И глядела на мужа…

А он утешал Валентайн.

У нее на глазах…

— В Айфорд-мэнор тебе самое место, — снова обратился он к ней. — Я напишу, чтобы приготовили комнаты для тебя… и ублюдка в твоем животе.

— Но я…

Супруг так стремительно бросился к ней, с такой яростью стиснул оба плеча, что Аделия вскрикнула от испуга.

— Даже не думай обманывать меня, потаскуха, — прохрипел он ей прямо в лицо. — Я знаю от Валентайн, что женские дни ни разу у тебя еще не случались, к тому же тебя постоянно мутит… Что, скажешь, это неправда?

— Но я…

Джон стиснул руки сильнее, так что хрустнули кости.