Хозяйка Бюро Магического Пиара

- Ещё бы! Провести больше суток в подземелье смертников!

- Нет, вы только подумайте, какое беззаконие!

- Этих проходимцев надо разорвать лошадьми!

- Бедная пээль! Ей и так нелегко в нашем мире, а тут ещё и происки злодеев.

Под этот возбуждённый хор герцог заботливо устроил меня на сиденьях своей кареты и даже подложил подушку под локоть.

В пути мы сидели друг против друга и молчали. Я боялась зареветь, а Норман смотрел на меня так, словно не мог наглядеться.

Спустя некоторое время экипаж остановился неподалёку от таверны.

У меня было ощущение, что я вернулась домой после долгого отсутствия. Испытывала сейчас противоречивые чувства. Вроде ликовала от радости, предвкушая встречу с друзьями, но в то же время почти умирала от горя - ведь сейчас мы с Норманом расстанемся.

Надолго.

Мы выбрались из кареты, и герцог достал какой-то амулет и активировал его. Над нами взметнулось сверкающее облако, которое через секунду осело вниз, превратившись в мерцающий полог.

- Что это?

- Мы ненадолго станем невидимками, Маша. Чтобы… попрощаться. – Норман сжал мои руки.

- Попрощаться… - грустным эхом отозвалась я.

- У вас хорошие друзья.

- Да, очень! Не представляю, как бы я выдержала в камере ещё несколько дней… неделю… месяц… Я бы точно сошла с ума. Как же мне повезло, что вы не успели отправиться в новую экспедицию!

- Возникли некоторые проблемы. Но завтра утром я точно уезжаю.

- О-о, - сникла я. – Понятно.

Повисла пауза, во время которой мы, не отрываясь, всматривались друг в друга, словно хотели навсегда запечатлеть в памяти этот момент.

- Я вовсе не горю желанием, Маша… Но это мой долг. Я обязан исполнить волю богини Анзарии.

- Я всё понимаю, - пролепетала, едва не плача. – Вы должны ехать, ваша светлость. А в том краю, куда вы отправляетесь, безопасно? Надеюсь, вы теперь в другую сторону? Не туда, где на вас напала алезаврия?

Он ведь едва выжил!

- Туда же. Но алезаврий я не боюсь. Я их всех убью, - с мрачной решимостью заявил Норман. - Всё, Машенька… Должен идти. Я не имею права говорить то, что мне хочется вам сказать… Лучше пойду.

Однако моих рук так и не выпустил – продолжал стоять, превратившись в мрачную скалу, и смотрел на меня как на нечто прекрасное, но недостижимое.

- Не хочу, чтобы вы уходили! – обречённо прошептала я.

Почему мы постоянно расстаёмся? Это несправедливо!

Но… Как бы я ни злилась на незнакомую деву – невесту герцога – Норман действительно должен к ней ехать. Она обладает уникальным магическим даром, который вернёт Грандейре былое величие. Об этом писали в городском листке.

Наверное, только Норман может раскрыть её дар, иначе богиня выбрала бы другого жениха. Вероятно, инициация произойдёт в первую брачную ночь: став женщиной, эта дева активирует свой волшебный потенциал…

Как же больно об этом думать! Да, у Святой Анзарии все ходы просчитаны. Но нам-то что делать?!

Мы ведь не можем оторваться друг от друга! Я бы вечно стояла посреди улицы и смотрела в чудесные карие глаза Нормана, и таяла от того, как нежно он сжимает мои руки в своих ладонях…

Мерцающий полог постепенно истончался, пока совсем не исчез.

Норман всего на мгновение прижался губами к моему лбу, а потом резко развернулся и направился к карете. Кучер приосанился, лошади уже едва ли не пританцовывали от нетерпения и постукивали копытами по мостовой.

С разбитым сердцем я проводила взглядом отъезжающий экипаж и пошла к таверне.

Глава 19. Кошмарная поездка в Торлигрин

Маша

По случаю моего возвращения из тюрьмы Боженка закатила грандиозную вечеринку. Встреча с друзьями выдалась жаркой, эмоции зашкаливали. Пончик верещал от счастья и носился по таверне с безумным взглядом, а потом с разбегу запрыгивал на меня, обнимал лапками за шею, теребил мои волосы, лез носом в ухо, то есть всячески проявлял свою любовь.

«Маша! Машенька! Маруська! Ма-а-а-а-ш-а-а-а-а-а!» - взрывали мне мозг дикие вопли Пончика. Туффона обуяло весёлое бешенство.

В моих поисках участвовали все друзья – ходили по соседям, расспрашивали. Лирра рассказывала, как свидетели поначалу запутали их неправильными показаниями. Жаклин так расстроилась, когда я описывала свои муки в ледяной камере, что создала иллюзию роскошной соболиной накидки и закутала меня в неё.

Оказывается, Иван Иванович тоже рвался ехать ко дворцу и добиваться аудиенции герцога, но Боженка не позволила. Подруга мудро рассудила, что стражники скорее проявят милость к одинокой молодой женщине, а вот мужика с кулаками-кувалдами они во дворец точно не пропустят.

- Что за бред выдумал этот Фейгерон! – возмутилась Боженка. – Если в конце года вдруг выясняется, что я что-то недоплатила казне, мне просто называют сумму, и я гашу долг. Никаких проблем! Один раз даже задолжала двенадцать золотых рандов – год был трудный. Но никто меня за это в тюрьму не упёк!

- Норман сказал, что я ничего не нарушила. Это всё была подстава Таширо.

- Ему теперь не позавидуешь. И Фейгерону тоже. Наверное, они будут гнить в той же камере, куда посадили тебя, Маша.