Хозяйка Бруно (СИ)

Она стала от тебя излечиваться, смирившись полностью со случившимся и приняв, то что было, как данность. Забывать? Нет! Мучается каждый день, пыхтит, бьет себя в грудь, что девочка она умная и сильная... Отобьет себе скоро все....Вот, вчера молча напилась. Обычно, ее прорывает на откровенные разговоры. А тут, набралась и уснула... И если ты приехал, из праздного любопытства, потешить свое самолюбие, потешить его прямо здесь и проваливай.

Это она так сказала?

Да, попросила мне тебе это передать.

Анна была в своем репертуаре и Маркус почувствовал, как сладко сжалось сердце.

А если, это не так?

Серж внимательно посмотрел на Дэнвуда. Он явно не из тех, кто будет размениваться на мимолетные интрижки с такими упертыми существами, как Анна Версдейл, которые лягаются, словно дикие лошади, прежде чем покорятся.

А если это не так, то она просила не говорить, что пойдет на пляж. Она пробудет там, до тех пор пока я ей не позвоню и не скажу, что ты, выслушав все хвалебные оды, смылся от сюда так же неожиданно, как и появился.

Маркус по дружески хлопнул Сержа по плечу и пулей вылетел из зала.

Холодный, безветренный день баловал лучами утреннего солнца. Залив еще не покрылся льдом и Анна бродила по заснеженному пляжу, который местами напоминал каток, он налетевших ночью брызг от волн. Меховые угги на толстой резиновой подошве, не давали ногам скользить без надобности, если того не хотела сама Анна. Она любовалась на заснеженный пейзаж с одной стороны и на тяжелую, темную воду с другой. Волны устало слизывали лед и снег с пляжа, вырывая у отвоеванной территории черные полированные камни и шурша ими мягко и умиротворяюще.

Анна услышала за спиной шаги и приглушенные чертыхания. Из ее горла вырвался стон, полный разочарования и муки. Она обернулась..

Маркус, одетый в теплую парку, спортивные брюки и толстые ботинки, подошел и остановился, давая себя рассмотреть и вписать в окружающий пейзаж, что было особо трудно.

Только сердце начало обретать хрупкую уверенность в том, что никаких чувств не стоит испытывать к Маркусу Дэнвуду и неделя, проведенная с ним, уже начинала в воспоминаниях обретать признаки миража и даже фикции, как вдруг, он появляется и одного взгляда его глаз хватило на то, чтобы понять простую истину, жестокую по своей природе.

В жизни Анны, настал момент, который предопределит ее будущее и полезные советы, доводы рассудка и воспитание, сейчас выстроятся в ряд, чтобы проявить себя во всей красе.

Анна не сводила взгляда с лица Маркуса, на котором словно в зеркале, отразилась невыносимая мука. У него был нездоровый вид, а пока он сюда шел, она заметила, что слегка хромает на правую ногу. Грузный звук прибоя старался изо всех сил продлить молчание, которое множилось вопросами и напитывалось сомнениями.

Я старался, Анна, - Маркус вглядывался в ее серьезное лицо, стараясь не выдать, как отчаянно он пытается найти в ее глазах поддержку, тем самым хоть немного приободрить. - Я каждый день убеждал себя, что мне недоступно ничего, что хоть отдаленно напоминает счастье. И вот... Я тебе это говорю, а самому слова кажутся искусственными и фальшивыми.

У нас нет будущего, - произнесла она, повторяя его же слова, приговором прозвучавшие в Лондоне.

У нас его не будет, если ты мне не дашь ответ всего на один вопрос.!

Анна удивленно вскинула брови и замерла.

«Ты меня любишь?»

Холодный ветерок с залива, резким порывом бросился в глаза, выдавливая слезы, которые малохольно рвались и без него наружу. Анна мотнула головой.

«Я не знаю, что значит, любить... Это не может объясняться желанием выдрать себе сердце, удариться головой, чтобы боль физическая забила хоть на минуту, боль от одного только воспоминания, гадкая надежда подбрасывает все новые варианты, при которых мы могли бы быть вместе и даже создать семью. Но, что такое для нас семья, если ты ненавидишь само это слово и единственного человека, который вкладывал смысл в это понятие, умер в доме престарелых.»

Маркус стоял пытливо всматриваясь в ее лицо..

Он видел как сомнения, сменялись отчаянием, а нежность, гибла под гнетом боли. Заботливые родители, явно порылись в его биографии и не без труда нарыли самые постыдные и отвратительные подробности.