Хозяйка Бруно (СИ)

Предпочитаю для начала Олесун, потом Берн, бельгийский Динан и Копенгаген. Все, что мне удалось отложить, скажем так, на черный день... А именно он внезапно у нас с тобой наступил.... Так вот. Эти деньги я перевел на твои имя и имя Сержа. Цифра с шестью нулями, слабая компенсация за все, что я натворил с тобой. И еще... Анна, лучше об этом никому не говорить. Все что нам сейчас нужно, так это побыть вместе. Чтобы привлечь Шарлин к ответственности, я должен буду выступить в суде. Через месяц или чуть позже... Но, я клянусь, Анна... Я весь твой. И прошу довериться мне. Я должен знать, что ты в безопасности, об остальном я позабочусь. А когда все закончится...

Если у твоей жены, такие связи, то какой смысл нам уезжать? Она спокойно выследит нас по загранпаспортам.

Об этом я уже позаботился. У тебя и Сержа теперь другие паспорта на новую фамилию. У меня их, вообще несколько.

Удивлению Анны не было предела. Все это напоминало шпионские фильмы.

Но родители с ума сойдут, если я опять уеду без предупреждения.

Ты беременна, не забывай. А беременным свойственно странное поведение и импульсивные поступки. Скажешь им, что уехала к брату. Энтони я уже предупредил.

Мягкий баритон Дэнвуда тепло растворялся в гостиной над пустым, безжизненным рестораном, который раньше по ночам просто спал, в ожидании нового дня и посетителей, а теперь казался истлевшим остовом прежнего "Бруно", мертвым и унылым. Поведав о животной мстительности своей жены, Маркус не скрыл от Анны своих опасений и без обиняков сказал, что опасность угрожает даже Оди. И только мерцающий свет на втором этаже, слабым проблеском надежды воскрешал все хорошее, что было пережито в этих стенах.

Все это время Серж терпеливо ждал Маркуса и Анну, сидя в ее кабинете внизу, в полной темноте. Он впервые в жизни был растерян и плохо соображал, куда эта цепочка событий его приведет. Задавать вопросы Дэнвуду он перестал еще в Италии. По приезду в Эксетер тот его удивил внезапным визитом к Шуккерману. Разумеется беседа между этими двумя была приватной и Серж прождал Маркуса в такси. Только потом они отправились на Ньюбридж-стрит...

Маркус помог Анне собрать необходимые вещи, Серж даже не удивился, когда его попросили сделать тоже самое с его пожитками. И на этот раз, Серж молча сделал, то, о чем его попросили. Погрузив в такси скудный багаж они исчезли в холодной, ветреной ночи.

26, 27, 28 глава

-26-

Заявление из парижского суда, бесстрастно повествовало, что более десятка лет супружеской жизни стали пределом возможностей терпения и сил Маркуса Дэнвуда. Помимо устроенного Маркусом хаоса в «Лесо де Прош», он с нездоровым удовольствием подал документы на развод.

Напоминая мраморную статую, которая была бы украшением любому именитому музею Европы, Шарлин сидела в кресле, в своей спальне и немигающим взором смотрела на толстую стопку бумаг. Ее сердце билось ровно и спокойно, иногда уголок ее точеных, красивых губ подрагивал от довольной улыбки. Она много времени провела на долгих предварительных слушаниях и по большей части в полном молчании. Свои бешеные деньги, которые она щедро и исправно платила, рьяно отрабатывала армия адвокатов и юристов.

Никому в голову не могло прийти, что Дэнвуд тронется умом и самовольно сдаст кипу грязного белья компании в руки Виктории Суазей, которая так вовремя осаждала офис "Лесо де Прош" с внеплановой проверкой. Сразу после этого он будто сквозь землю провалился. О его местонахождении не знал никто, даже его закадычный друг Жильи. Границу под своей фамилией он не пересекал, но с него станется, паспорт на чужое имя не было проблемой сделать, состоятельным людям с определенными связями. Шарлин дернула и за эту ниточку, но люди, которые могли ему подсобить в поддельных документах, также пожимали плечами. Эта беспомощность вывела Шарлин из себя и она поняла, что несколько недооценивала своего супруга, но быстро взяв себя в руки, она превратилась в ожидание. Что, что, а терпеть и ждать она умела...

Довольные лица жандармов, которые взяли ее под стражу, после того, как окружной судья выписал ордер на арест мадам Гэттар, едва ли не сладострастно облизывались, видя перед собой воплощение женской красоты и порока. Кто-то из этих неудачников, которым жизнь не давала большего удовольствия, чем скучный и обязательный секс с женой, довольно улыбались, а на их неухоженных и обрюзгших лицах читалось торжество справедливости, которую так любят малоимущие.

С каким же удовольствием Шарлин взирала на их лица буквально через час, когда ее адвокат в роскошном костюме, с запонками из белого золота, без лишней шумихи вывел свою дражайшую клиентку, пообещав, на голову всем, кто оскорбил мадам даже недобрым взглядом, самые страшные муки, на которые способен административный аппарат министерства внутренних дел. Шарлин знала, что обвинение предъявят только в рамках расследования коммерческих преступлений, а потому была спокойна и талантливо изображала недоумение и растерянность.