Хозяйка Бруно (СИ)

«Ощущения, ощущения! – метались ошалевшие мысли Анны в отделе мозга, который отвечал за аналитику. - Что я чувствую? Приятно?…Ну, присутствует. Голова кружится? От голода – да! А от Соэна – нет…» - Анна пыталась притянуть за уши те ощущения, которые должны были быть подмешаны в поцелуй. Но, увы, они как шестой палец на ноге – или есть, или нет. Да и мысли явно не в том отделе метались!

Анна мягко отстранила Соэна, который был уже не прочь послать куда подальше встречу и провести вечер не вылезая из постели.

«Перебьется пока…!»

- Нужно собираться и….Где сюрприз от папы? – Анна встрепенулась.

Она не xотела разводить полемику с Соэном. Не отдавая себе в том отчета, Анна была немногословной в отношении определенной категории людей. Эту черту в ней подметил только один человек – Серж. У ее «любимого» шеф-повара было достаточно времени чтобы понаблюдать за своей «хозяйкой». И как результат этих наблюдений он сделал прелюбопытнейший вывод.

Если Анне какой-либо человек был интересен – она искала всевозможные способы, продлить общение с ним и одним удовольствием было присутствовать при ее беседе с понравившейся персоной. Но если новое знакомство увенчивалось выводом Анны о скупости ума и искренности у человека, с которым ее временно свела судьба, тогда она делала милое лицо и совершенно не поощряла диалогов длиннее пары предложений или фраз, в основном общих. При этом она разговаривала с собеседником как с ребенком, стараясь не обидеть, но и не выказывать одобрения, ссылалась на множество дел и буквально сбегала.

Никогда в жизни Анна не призналась бы себе в этом, расскажи ей Серж о своих наблюдениях. Как обычно рассмеялась бы и отшутилась, закидав его неоспоримыми аргументами в свою защиту.

Ленгрема же всегда привлекала лаконичность Анны и он ценил ее мягкий нрав.

- В гостиной. Ты сразу увидишь, - Соэн мужественно принял отворот-поворот. - Пойду собираться.

Подарком отца оказалось невероятное платье. Даже прикасаться к нему было страшно – из темно синего шелка, лиф переходил на одно плечо, сложный крой выделял каждый изгиб тела, от бедер разбегались изящные волны складок, на талии – черный плетеный пояс с пряжкой, в тон едва заметной отделке на плече. Анна предвкушала тот момент, когда облачиться в него.

Результат превзошел все ожидания. В приступе «нарциссизма» Анна невольно залюбовалась своим отражением в огромном зеркале, висевшем в спальне. Ни дерзости, ни китча, ни надменности, ни гордости… Только спокойная уверенность в себе и мягкая улыбка наготове.

Ресторан "Полекка" располагался на улице Гросс Хорло, или улице Больших часов, названной в честь башни со старинными часами, которые были практически эмблемой и визитной карточкой города. Еще в студенческие годы, Анне удалось посетить этот прекрасный город. В последствии чего, дальше, помпезный Париж уступал Руану в ее личном рейтинге. Она часами могла бродить с друзьями по улицам, любоваться высокими шпилями приходской церкви Сен-Маклу, аббатства Сен-Уэн, суетой площади Старого рынка Пляс де Вьен-Марш. Руан славился своей готической архитектурой, чего стоил один только кафедральный собор Нотр-Дамм построенный в седьмом веке нашей эры. Тогда Анна просидела почти час не двигаясь и созерцая чудесные витражи. Взгляд был прикован к красоте, которую она приравняла к чуду.

По дороге в «Полекку» Соэн позволил себе несколько высокопарных комплиментов, в рамках своей программы «Антибалования Анны», вид у него был более чем довольный. Еще бы! Кому не понравится такой аксессуар?! Анна слушала его в пол-уха и с удовольствием смотрела на улицы, по которым они проезжали. Тонким ручейком в ее душу лилась ностальгия…

Администратор встретил их в фойе и мягко картавя, поприветствовал, попутно прощупывая колким одобряющим взглядом очаровательную молодую женщину. Это была далеко не модельная, холодная, опустошающая красота, а необычная интригующая внешность, дополненная манерой держать себя и уверенностью, в гармоничном союзе со скромностью.

Анна осознавала, что многие на нее сморят, ресторан был почти полон. Легкая дрожь от большого количества внимания быстро лечилась старым проверенным способом – никому не надо было смотреть в глаза. Не видишь глаз – не видишь человека! Это ей всегда помогало. Но дойдя до столика ей все же пришлось поднять взгляд и наконец таки увидеть того человека, который и заварил всю эту кашу.

Маркус Эмиль Дэнвуд, следуя этикету поднялся из-за стола, чтобы поприветствовать гостей. Рядом подскочил толстячок Ласур и замер. Толстый и тонкий ни дать, ни взять! Дэнвуд было одного роста с Ленгремом, невероятно гибкий и предельно стройный. Худобу можно было бы назвать болезненной, если бы не широкие плечи и красивая прямая шея. Казалось, с его фигурой была абсолютно не совместима, вальяжность. Тем не менее, она присутствовала. На вскидку ему можно было дать тридцать два – тридцать три года, однако необычное лицо, указывало на более солидный возраст.