Хозяйка Четырех Стихий

И Гёса дал. Он приложил флейту к губам и заиграл. Эту музыку Зарина узнала. Мелодия, от которой замок дракона начал рассыпаться, как карточный домик, была чуть мрачнее. Но ритмический рисунок музыки Шенвэля и Гёсы был один и тот же.

Затрещала поперечная потолочная балка, под которой неосторожно встал маг. Вырывая из потолка ребра жесткости, балка рухнула вниз. Но это было только начало. Зарина и Гёса только взялись за Цепь Синергистов, только начали ее раскручивать. А намеревались они выжать из нее все, что можно. Зарина научила Гёсу призывать Чи в тех ситуациях, когда кровотечения было не избежать, и вся магическая энергия, которую экен успел накопить, была при нем.

Под ногами у Синергистов задрожал пол, с потолка посыпалась отсыревшая штукатурка, а за ней и кирпичи. В камере стремительно потемнело. Стены закручивались вокруг Синергистов в узкую спираль. Камера смертников превращалась в воронку смерти. Ведьме стало немного жаль невинных узников, которым сейчас предстояло погибнуть вместе с палачами. Но и без вмешательства Синергистов вряд ли кто-нибудь из заключенных покинул бы эти стены живым, да и вообще, как говорят мандречены, лес рубят – щепки летят.

– Зарина, – прокричал наемник сквозь окутавшую их тьму. – Помоги мне! Я не могу...

Но ведьма уже и сама видела черную дыру с рваными краями, плывущую в воздухе между ними. Дыра становилась все больше, напоминая раскрывающуюся пасть. Гёса уже не раз открывал Дверь при Зарине, однако в этот раз почему-то у экена не получалось закрыть ее. Ведьма знала, что нужно делать. Зарина швырнула в Дверь мощный заряд Чи, и та захлопнулась. Тьма рассеялась.

Справа от ведьмы на толстой папке с грифом «сов. секретно» стояла целехонькая герань в горшке. Прямо перед Зариной причудливым осьминогом раскинулась ржавая цепь. За цепью в груде штукатурки обнаружился палач, прикрывший голову руками. Пыточный стол сорвало с креплений, и экена вместе с ним протащило аршин на пять в сторону. Намертво прикованный к вогнутому столу наемник удивительно напоминал младенца в детской ванночке.

Зарина посмотрела вверх.

Далеко-далеко над краем колодца, в который превратилась камера, синело небо с легкой перистой тучкой ровно по центру. Гроза унеслась к морю. Откуда-то пахло гарью. Но это был не тошнотворный запах старой копоти, а свежее, неумолимое дыхание открытого пламени. Огонь занялся от факелов, масляных ламп, свечей и пыточных жаровен, которых в Имперской Канцелярии было в избытке. Изломанные и скрученные доски, кирпичи и камни, сейфы, тела и секретные дела, оставшиеся незаконченными навсегда, превратились в одну сплошную массу, обступившую ведьму со всех сторон. Снизу отдельные составляющие не были различимы, и ведьме казалось, что она находится на дне огромной помойки.

Зарина знала предел их возможностей как Синергистов, и на этот раз масштаб разрушений был слишком велик. Объяснение этому могло быть только одно. Зарина смотрела на флейту в руках Гёсы.

– Ты делал Музыку? – спросила ведьма. – Как?

Гёса кивнул.

– Я стал Музыкантом в замке дракона, когда танцевал с Лайто, – ответил экен. – И тут, в Куле, успел пару уроков взять...

– Но почему ты мне не сказал?

Экен усмехнулся:

– Ну... вдруг тебе не понравилось бы.

Зарина улыбнулась. Нос ее заострился.

– Мне очень нравится, – сказала ведьма.

– Я буду играть тебе каждый вечер, перед сном, – оскалившись, словно волк, ответил Гёса.

Экен глазами указал на палача. Зарина подняла руку, целясь в дрожащий зад.

– Может, я сам? – спросил экен.

Ведьма пожала плечами и разомкнула цепи на Гёсе пучками Чи.

– Я ведь за вас еще и не принимался по-настоящему, только так... подготовил, – запричитал палач, очевидно, уловив происходящее самой верхней частью своего тела. – Лишней капли крови не пролил... Мы люди подневольные... Пощадите, у меня дети малые...

Услышав о детях, Зарина сказала:

– Может, ну его? Пусть живет...

– Ладно, – пробормотал экен. – Пусть только вернет мне мою силу...

– Запомни тех, кто на самом деле заботится о твоих детях, – добавила ведьма.

Палач истово закивал, бормоча:

– Благодетельница... Всю жизнь буду за вас богов молить...

– Подойди ко мне и положи руку на грудь, – сказал Гёса.

Палач поспешно повиновался.

– То, что руки эти сделали, все что взяли, пусть вернется к хозяину своему, все до последней кровиночки, станет все одно! – нараспев произнес экен.

Палач страшно закричал. Грудь Гёсы охватило синее свечение. Наемник закрыл глаза. Прием Чи требовал не меньших усилий, чем ее выброс. Зарина не любила смотреть, как работает это заклинание. Было что-то противоестественное в стремительно закрывающихся шрамах, в быстро срастающихся костях и втягивающейся обратно в жилы крови. Ведьма отвернулась и тут заметила руку мага, торчащую из щебенки. Камень в перстне сиял зеленью в косо падавших на дно воронки солнечных лучах. Пальцы спазматически сгибались, их хозяин был еще жив. Переведя взгляд, Зарина увидела за рухнувшей балкой Крона. Но не сразу узнала имперского мага.