Хозяйка дождей и ветра

— Нет, — замотала я головой. — Просто… возможно, я на работе получу повышение. — Они в курсе того, что у меня и как? — Доктор Лоренс сегодня предложил мне заняться одним проектом и… настаивает на том, чтобы я писала диссертацию.

— Это замечательно! — улыбнулся отец в усы. — В нашей семье в каждом поколении должен быть хоть один доктор наук.

Ой, стыд-то какой. Понятия не имею, кто из них двоих ученый.

— Уолтер, «доктор наук» в «нашей семье» всегда мужчина, — насупилась мать. — Она и так вся то в учебе, то в работе. А внуки? Ей скоро двадцать пять, уже люди смотрят!

— Да никто никуда не смотрит, — отмахнулся отец. — Замуж она всегда успеет, а диссертация не одного года труд. Тем более столько тем, не то что мне — пока тему найдешь, пока найдешь, какую она имеет для науки ценность…

— А разве твоя тема не имеет никакой ценности? — округлила я глаза, скрывая радость. Вот так, как разведчик в тылу врага, я буду узнавать о своих собственных родителях то, что настоящая Лоя знала с пеленок.

— «Проблемы квалификации краж общинного скота в медном периоде»? — удивился отец. — Да этот опус читал только диссертационный совет и то только потому, что деваться им было некуда. А я что рецензирую? — Он поднял планшет и потряс им для наглядности. — «Меры пресечения для лиц, не подлежащим административной ответственности в силу их явного малолетства», «Особенности привлечения к уголовной ответственности лиц, не несущих ответственности за свои действия…»

Я, наверное, сделала удивленное лицо, потому что — это же важно? Но отец, опять усмехнувшись, закончил:

— «в периоде позднего рабовладения Древнего Рокана». За рабов и их проступки, Лоя, там отвечали хозяева.

— И это не имеет научной ценности, да? — погрустнела я.

— Почему же, имеет. Три монографии — чья-то новая диссертация… Эх.

Я вздохнула. У отца были свои проблемы.

— А мера пресечения… это что, поставить в угол? Или ремнем выпороть?

— Это запрещено, — спокойно пояснил отец. — Но вот лишение права пользования источниками информации… хочешь почитать?

Отказываться мне было неудобно. Что я в этом понимаю? Но все равно — интересно столько узнать о мире. Вот бы мне еще в сутках тридцать шесть часов.

— Конечно, хочу!

Или сразу сорок восемь.

— Вот на это ты время находишь, — буркнула мать. — Почитать, семинары, лекции, Лоя, а думать о людях?

Ну хорошо хоть не о замужестве.

— А разве она не думает? — вступился за меня отец. — Ее работа — это и есть забота о людях. Еще какая. За окно посмотри, если бы не ее коллеги, была бы у нас такая красота, когда три века назад тут то ураганы, то ливни, то засуха?

— Я ей всегда говорила — не лезь! Не умничай, не высовывайся! Помогай, и люди к тебе потянутся! — Мать в сердцах бросила в раковину ложку, которой уже накладывала ужин, развернулась к отцу. — Вот она на тебя насмотрелась, доктор наук, и туда же! Каково мне с тобой, с таким умным, жить, а мужу ее каково будет?

— Помощницу наймут, — пожал плечами отец. — Я тебе сколько раз предлагал? Так ты не хочешь.

— В помощнице разве дело? — возмутилась мать. — Человеку внимание нужно! А ты как уткнешься в свои диссертации…

Да, кажется, я случайно начала очередной семейный скандал. Воспользоваться этим? Чем черт не шутит?

— Пап, мам… я тут прочитала недавно… в одной научной статье, — добавила я, чтобы придать своему заявлению веса. В глазах отца хотя бы, раз уж он на моей стороне. — Ничто так не сплачивает семью, как начало новой жизни.

Я сначала сказала и только потом до меня дошло, как родители это услышали. Отец чуть не уронил планшет, а мать побледнела и разинула рот.

— Э-э…. я не в этом смысле, — поспешила исправиться я. — Не в том, что нас будет больше. Я имею в виду — вот это вот все, — и я обвела руками пространство кухни, — вот это вот все начать сначала. Как будто с чистого листа.

Но у меня такое сильное чувство, что все эти методики работают только когда человек живет один. Впрочем, сейчас и проверим.

— Давайте избавимся от всего, что нам так мешает? Вместе?

Зачем я это говорю? Сейчас грянет такая буря, что все мои рабочие ураганы покажутся сущей ерундой.

Глава 9

— Ма-ам…

Внутри у меня все орало «тормози». Мать, впрочем, смотрела спокойно на мою забитую неведомым барахлом комнату. Отец тоже, но отец беспокоил меня меньше всего.

— Вот это все… Прости, пап, — я с определенной долей смущения потянула с полки старые трусы, присмотренные еще в первый день. — Зачем оно?

— Это собирала бабушка Теодолинда, — указывая на трусы, сказала мать таким многозначительным голосом, что я решила — эта бабушка была как минимум каким-то ученым с мировым именем, как максимум — королевой. — Она всегда говорила мне — вот будут у тебя дети, будет им от меня память…

По-моему, бабушка Теодолинда — мир ее праху — скончалась задолго до рождения Лои. Если судить по трусам, то и до рождения Регины.

Мне будет непросто.

— Ты знаешь…